Сильмариллион
Шрифт:
Глава 19
О Берене и Лутиэн
Среди повестей о разорении и скорби, что дошли до нас из тьмы тех дней, есть такие, в которых сквозь рыдания проступает радость, а под тенью смерти таится бессмертный свет. Из них более всего любима эльфами повесть о Берене и Лутиэн. Об этих двоих была сложена песнь под названием Лэйтиан — Освобождение из Рабства, которая длиной своей превосходит все, кроме одной, песни о предначальном мире; здесь же эта история пересказана в нескольких кратких словах.
Уже сказано было, что Барахир не покинул Дортонион, и Моргот нещадно преследовал его, пока у него не осталось лишь двенадцать спутников. На юге к лесам Дортониона примыкали гористые
Среди спутников Барахира был Горлим, сын Ангрима. Жену его звали Эйлинель, и велика была их любовь, пока не грянула беда. Однажды Горлим, вернувшись с порубежных стычек, увидел, что дом его разграблен и пуст, а жена исчезла; и не знал он, убили ее или увели в рабство. Тогда он ушел к Барахиру и среди его воинов был самым отчаянным и жестоким; но сомнение грызло его сердце, ибо думал он, что Эйлинель, быть может, жива. Порой он тайно уходил один и приходил к своему дому, что все еще стоял среди равнин и рощ, которые когда-то принадлежали ему; и это стало известно слугам Моргота.
Однажды осенью, в сумерках Горлим пришел туда, а когда подошел к дому, то почудилось, что в окне мелькнул свет, и, подкравшись, он заглянул в окно. Он увидел Эйлинель, и лицо ее было измождено голодом и страданиями, и послышался ему голос, сетовавший на то, что он покинул ее. Горлим громко крикнул; и в то же мгновение порыв ветра задул огонь; завыли волки, и на плечи его легли тяжкие руки ищеек Саурона. Так был схвачен Горлим; его приволокли в лагерь и пытали, чтобы вызнать, где скрывается Барахир и какими путями бродит. Но Горлим ничего не сказал. Тогда обещали ему, что если он покорится, то его освободят и вернут ему Эйлинель; и, измучась болью и тоской по жене, он дрогнул. Тогда его немедля доставили к Саурону, и Саурон сказал: "Я слыхал, что ты хочешь поторговаться со мной, какова же твоя цена?"
И Горлим ответил, что хочет обрести Эйлинель и быть освобожденным вместе с нею; ибо думал, что она, как и он, в плену.
Рассмеялся тогда Саурон: "Уж слишком ничтожна цена для столь замечательного предательства! Что ж, пусть будет так. Говори!"
Горлим попытался было отступиться, но, устрашенный взглядом Саурона, он в конце концов рассказал все, что знал. И захохотал Саурон, и, измываясь над Горлимом, открыл ему, что видел он лишь призрак, сотворенный чарами, чтобы заманить его в ловушку; ибо Эйлинель давно мертва. "Тем не менее я исполню твою просьбу, — сказал Саурон, — ты будешь освобожден и отправишься к Эйлинель." И он предал Горлима мучительной смерти.
Так было обнаружено укрытие Барахира, и Моргот сплел вокруг него свои тенета; и орки, напав на рассвете, застали дортонионцев врасплох и убили всех, кроме одного. Ибо Берен, сын Барахира, был послан своим отцом исполнять опасное дело — следить за тайными тропами Врага; и когда захватили лагерь изгнанников, Берен был далеко. Но когда спал он, застигнутый ночью в лесу, ему привиделось, что стервятники густо, как листья, облепили обнаженные деревья над озером, и с клювов их каплет кровь. Затем Берен увидел во сне фигуру, что приблизилась к нему по воде, и была это тень Горлима. Призрак объявил ему о своем предательстве и смерти и умолял поспешить, чтобы предостеречь отца.
Тогда Берен пробудился и бежал всю ночь, и на
Похоронил Берен тело отца своего, и возвел над ним курган из камней, и над его могилой поклялся отомстить. Вначале он пошел по следу орков, что убили его отца и сородичей, и к ночи отыскал их стан у истока Ривиля, недалеко от топи Серех; будучи умелым следопытом, он незаметно подкрался к их костру. Там предводитель орков похвалялся своими делами и показывал руку Барахира, которую он отрубил, дабы доказать Саурону, что все исполнено; а на мертвом пальце было кольцо Фелагунда. Тогда Берен спрыгнул со скалы, что была за их спинами, убил предводителя и, вырвав руку с кольцом, бежал, хранимый судьбой; ужас объял орков, и их стрелы не попали в цель.
Свыше четырех лет после того скитался Берен одиноким изгнанником в Дортонионе. Он стал другом зверей и птиц, и они помогали ему и не предавали; и с тех пор он не ел мяса и не убил ни одно живое существо, если только оно не служило Морготу. Он боялся не смерти, а плена, но благодаря безрассудной своей отваге избежал и гибели, и оков, и слухи о его отчаянных подвигах одиночки разошлись по всему Белерианду, дойдя даже до Дориафа. Наконец Моргот назначил за его голову награду не меньшую, чем за голову Фингона, верховного короля нолдоров; но орки скорее бежали без памяти, заслышав о его приближении, нежели пытались схватить его. Потому Моргот, чтобы изловить Берена, выслал войско под водительством Саурона; и вел с собой Саурон волколаков, свирепых зверей, в чьи тела были им заключены злые духи.
Зло заполнило этот край, и все, что было там доброго, бежало; и Берену пришлось так тяжко, что в конце концов он принужден был покинуть Дортонион. Снежной зимой оставил он родину и могилу своего отца и, поднявшись высоко в Горы Ужаса, увидал вдали Дориаф. Тогда запала в его сердце мысль, что он должен достичь Потаенного Королевства, куда не ступала еще нога смертного.
Страшен был путь на юг. Отвесны склоны Эред Горгорофа, а у подножья их клубится мрак, что рожден еще до рожденья Луны. За ними лежала пустыня Дунгорфеб, где сталкивались чары Саурона и могущество Мелиан; ужас и безумие наполняли эту землю. Там обитали пауки из мерзкого племени Унголианты и плели незримые сети, которых ничто живое не могло избежать; там бродили чудища, появившиеся еще в долгой тьме, предшествовавшей восходу Солнца, и выслеживали добычу множеством глаз. Не было в этой земле, населенной призраками, пропитания ни для людей, ни для эльфов, а была лишь смерть. Этот путь не последнее место занял позднее среди свершений Берена, но он никому не рассказывал о нем, чтобы ужас тех дней вновь не затемнил сердце; и никто не знает, как отыскал он дорогу и прошел по тропам, на которые не осмеливался ступить ни эльф, ни человек, до самых рубежей Дориафа. Как и предсказывала Мелиан, он преодолел лабиринты, сплетенные ее волшебством, ибо велика была его судьба.
Говорится в Лэйтиан, что Берен пришел в Дориаф нетвердым шагом, поседевший и сгорбленный под тяжестью многих лет лишений — так тяжел был его путь. Но, бродя в разгаре лета по лесам Нэльдорефа, он повстречал Лутиэн, дочь Тингола и Мелиан, когда в вечерний час, при восходе луны, танцевала она на неувядающих травах прибрежных полян Эсгалдуина. Тогда память о перенесенных муках покинула его, и он был очарован, ибо Лутиэн была прекраснейшей среди Детей Илуватара. Ее одеяние было синим, как ясное небо, а глаза темны, как звездная ночь; плащ усеян золотыми цветами, волосы же черны, как ночные тени. Свету, играющему на листьях древ, пению чистых вод, звездам, встающим над туманной землей, подобна была ее красота, а в лице ее был сияющий свет.