Сильмистриум
Шрифт:
– Тем больше у меня причин, чтобы участвовать в поединках.
– Нет у тебя этих причин, Никол. Кому ты мстить собрался? Данамир? Да и чем ты драться собрался? Голыми руками? В поединках участвуют солдаты и даже офицеры, а не пилоты планеров.
– Мне не меньше них ясна вся горечь поражения,- вскинулся Никола,- с вызовом взглянув на сестру.
– Выставишь себя идиотом. Если тебе так уж хочется сломать себе шею, участвуй в Регате, но не лезь в политику. Вся эта неделя воздаяния,- поле битвы для властей обеих стран. Простым людям в это лучше не вмешиваться.
– А если мне нужно это? Могу я сам хотя бы раз в жизни принять решение не спрашивая твоего разрешения?
В глазах Оли застыла настоявшая обида и горечь. Никола смутился.
– Прости, я не должен так с тобой обращаться. Просто, все случилось слишком быстро. Я пытаюсь понять, что чувствую.
Покачав головой, она с принужденной легкостью произнесла:
– Уверена, что мой брат может сам принять единственно верное решение. Но мне не все равно, что с тобой произойдет там, среди толпы людей, которые еще сами не поняли, что случилось. Мы вместе полетим на Регату.
Часть 3
– Значит, он приходится тебе братом?
– оба обернулись на голос капитана. Глаза Оли сузились. Но она ничего не сказала.
– И ваша фамилия Валентиновы?- по непроницаемому лицу капитана Миллифьори невозможно было догадаться, о чем тот думал.
– Да, родители оставили нам ее, немного денег и больше ничего,- Оля говорила осторожно подбирая слова, стараясь не ляпнуть лишнего.
– Что с ними произошло? – казалось, капитан что-то проверял и одновременно стремился убедить в чем-то самого себя.
– Мы этого не знаем,- брат с сестрой переглянулись.
– Мы не знали ничего, кроме того, что в тот день они получили задание от Лиги связных. Больше в Анкаре их никто не видел. Как и мы. Нам было по шесть лет.
– Шесть,- задумчиво повторил Клеменс. Глаза его потемнели, если возможно представить зелень, почти переходящую в черноту еще более темной.
– Скажите, как вы жили все эти годы? Ни в чем не нуждались? Вы же были совсем юными, когда это произошло,- обернувшись к ним, Клеменс прислонился к одной из перевитых колонн, что поддерживали потолок рубки.
– Мы… - Никола быстро скользнул взглядом к сестре. Та сделала отчаянный знак отрицания. Все эти вопросы выглядели более чем странно.
– Нет, сначала мы росли у одной женщины, пока не кончились те деньги, что оставили родители. Потом стали достаточно взрослыми, чтобы найти работу.
– И еще нас кормил небольшой сад за домом, который мы арендовали,- вслед за братом добавила Оля надеясь поддержать его.
Капитан Миллифьори, скрестив руки на груди переводил пристальный взгляд с одного на другого.
– Дом, что вам не принадлежит. Работа, не способная прокормить…
На мостике вдруг стало как-то слишком тихо. Все позабыли про свои посты и уставились на чудо. Капитан проявлял сочувствие к посторонним, хотя экипажу это только снилось.
– Салюций,- обернулся капитан к стоявшему чуть поодаль тому самому мужчине, с кем вел недавнюю беседу. Тот оторвался от изучения показаний на помигивающей набором всех оттенков фиолетового шкалы. Шкала светилась на одной из пластин, которые подобно листьям на ветке дерева крепились к серебристому стрежню, поднимающему из пола.
– Да капитан?
– Отведи девочек в каюту и проследи, чтобы у них было все необходимое.
– Я позабочусь о ключе,- заверил Салюций. Когда он отвесил короткий поклон, Оля поняла, что отличает его от других на мостике. Его волосы, собранные в низкий пучок маленькой малинового цвета заколкой в форме восьмерки, отливали тем же насыщенным золотым цветом, что и у самого капитана.
– О каком ключе идет речь? Вы собираетесь держать их взаперти? – вопрос вырвался у девушки прежде, чем она успела осознать, что делает.
– Оля, мне не нравится этот человек,- сказала Светлена. Она попыталась вырвать руку, которую взял Салюций.
На сухощавом и твердом лице мужчины появилась легкая успокаивающая улыбка.
– Ну что ты, вы с сестрой - наши гостьи. Вас проводят, чтобы показать ту каюту, что будет вашей все время, пока вы останетесь на борту Миллифьори.- Другой рукой он уже почти нежно, но крепко держал напряженную ладошку Софи.
– Не надо,- прошептала одними губами девушка, когда заметила порывистое движение брата. Но увидев легкий кивок капитана, Салюций позволил ему подойти к девочкам.
Опустившись на одно колено перед ними, он погладил обоих по голове:
– Не бойтесь. Я буду совсем рядом, и Оля тоже. Помните, вы проходили по красивому светящемуся коридору? – дождавшись неуверенного кивка девочек, он продолжил.- Корабль весь такой. Красиво, правда? – теперь обе кивнули почти без запинки.- Уверен, как только захотите, капитан позволит вам прогуляться.
– А у вас тоже будет каюта?
– Ну конечно,- Никола тепло улыбнулся.- Мы скоро заглянем к вам.
«Ник, что ты наделал?». В отчаянии Оля стиснула пальцы, стараясь прочесть по лицам находящихся в рубке что ждет их за немыслимые слова брата.
– Обещаешь?
– маленькая ладошка Светлены легла на плечо Николы, когда она серьезно заглянула в его глаза.
– Обещаю,- почти без запинки ответил тот. – Ну, все, вам пора. Ступайте с господином первым помощником.
Значит, она была права,- первый помощник капитана. Но странно, в его лице не было следа той ожесточенности, которая словно впечаталась в черты Клеменса. – Вот, держите, и нам пора,- словно по волшебству в каждой руке Салюция появилось по яблоку. С видом доброго дядюшки он протянул их девочкам.