Сильнее боли
Шрифт:
–Дня через… четыре. Максимум через пять. Мне дали отгулы до четверга.
Ольга Михайловна нахмурилась:
–Галя, у вас есть телефон?
–Да, – кивнула Галя. – Только я не знаю, будет ли там связь.
–Тем не менее скажите мне на всякий случай номер.
Галя стала диктовать, и Ольга Михайловна записала номер в книжечку, появившуюся у нее в руках словно по волшебству.
–Но вы тоже позвоните мне завтра! – погрозила она пальцем. – На Расика у меня в последнее время надежды нет, так что, Галя, я надеюсь только на вас.
–Хорошо, – сказала Галя тоном послушной дочери, а Тарас
–Позвонить! Я же хотел позвонить Валерке…
Он метнулся из кухни, и Ольга Михайловна шикнула ему вслед:
–Там ребенок спит, потише, Расик! Неси трубку сюда.
Тарас быстро вернулся с телефоном и адресной книжкой. Сверился по ней и набрал номер. Подержав трубку возле уха с минуту, он заметно помрачнел:
–Нет его дома.
–Человек, наверное, уже спит в одиннадцать-то часов, – нахмурилась Ольга Михайловна. – Чего тебе Валерка так понадобился? Не берете хоть его с собой?
–Да нет, – поморщился Тарас. – Так, по работе кое-что хотел сказать… – Он посмотрел на Галю: – Дай мне мобильник, пожалуйста.
–Расик, уже поздно, – вновь встряла его мама. – Неудобно беспокоить людей в такое время.
–Мама, да какое там поздно, – тряхнул головой Тарас. – Валерка раньше часу не ложится.
–Ну, смотри… – Ольга Михайловна вдруг вспомнила что-то и накрыла ладонью протянутый Галей мобильник. – Погодите. У вас еще сколько времени в запасе?
Тарас посмотрел на часы, светящие оранжевыми цифрами с холодильника. Бросил вопрошающий взгляд на Галю и сказал, обращаясь почему-то тоже к ней:
–Часа полтора есть, думаю.
–Тогда я предлагаю вам принять ванну. Или хотя бы под душем сполоснуться. А то от вас буквально воняет костром. Просто дикари какие-то, ей-богу. Пещерные жители. От одного костра к другому! И что вам дома не сидится? – Она направилась с кухни, сокрушенно покачивая головой. В дверях обернулась: – Идите, Галя, первой. Пусть он треплется пока с дружком своим. Сейчас я вам полотенце принесу.
Но у Тараса, похоже, не получалось дозвониться и на мобильный. Он три раза набирал номер и каждый раз болезненно морщился, подолгу прижимая трубку к уху.
–Выключен, – прокомментировал он наконец. – Или находится вне зоны действия сети.
–Может, и правда вне зоны действия, – сказала Галя, хотя понимала, что это объяснение вряд ли успокоит Тараса. Оно его и не успокоило.
–Ага, конечно. Вне зоны жизни.
–Перестань, – положила Галя руку на плечо поникшего Тараса. – Еще ничего неизвестно.
–Да что тут может быть… – с запалом начал тот, но на кухню зашла его мама.
–Галя, вы еще здесь? Вот полотенце, идите, мойтесь.
Галя помылась быстро, чувствуя ужасную неловкость оттого, что делает это здесь, дома у Тараса. Она бы наверняка отказалась, если бы ее саму не преследовал этот ужасный, отвратительный запах дыма. «Эх, уважаемая Ольга Михайловна, – подумала она, – знали бы вы, у какого костра мы грелись!»
Приняв душ, она почувствовала себя чуточку легче. Но если копоть пожара и смылась с тела, дымный удушливый след его все равно оставался внутри. Огонь не сжег те страхи, что поселились вчера в ней. Напротив, он наполнил их жаром и серным запахом ада. Теперь начинала тлеть и душа. Оставалось только надеяться, что пламя удастся потушить, пока от нее еще что-то остается. Пока от горячих – скорее, горячечных – кошмаров не скукожился разум. Пока не покрылось пеплом отчаянья сердце. Пока сама она не сгорела, словно жертва на ритуальном костре непонятно кем и зачем затеянной игры.
Значит, и надо выяснить, что это за нелепая, жуткая игра, пешкой в которой она быть не собиралась.
А пока мылся Тарас, Ольга Михайловна налила ей свежезаваренного чая, села напротив и заговорила, подперев ладонью щеку:
–Хочу вас предупредить, Галя. Не знаю, может быть, вы сочтете меня сумасшедшей, но сказать вам все-таки надо. В конце концов, спросите потом у Расика, он должен помнить. – Женщина замялась, поправила волосы, встала. Прошлась взад-вперед по кухне, снова села на табурет. – Понимаете, в Ильинке живут родственники отца Расика, двоюродный брат и жена с дочерью. Так вот, брат этот, Матвей, он… колдун. – Ольга Михайловна, словно опасаясь Галиных возражений, замахала руками: – Да-да, поверьте мне, настоящий колдун! И мне кажется, что он навел что-то на Расика, какую-то порчу. Последнее время мальчик стал сам не свой. У него дико стала болеть голова, он стал забывать, где был, что делал…
–Вот как? – вставила Галя, чтобы сказать хоть что-то. Ей казалось, что выглядит она сейчас круглой дурой. – Для чего же колдуну наводить на Тараса порчу?
Но Ольга Михайловна, вероятно, подумала, что Галя не поверила ей, а оттого лицо ее приняло вдруг такое выражение, будто женщина решилась на что-то исключительно отчаянное. И то, что она рассказала дальше, стало для Гали действительно неожиданностью.
–Дело в том, – начала исповедь мама Тараса, – что Расик влюбился в дочку Матвея. И тогда я… – Судорожно сглотнув, Ольга Михайловна рассказала все то, что сделала она шестнадцать лет назад, чтобы защитить, как она думала, сына от колдовских чар.
Галя слушала, забывая дышать. И шумно, со всхлипом выдохнула, когда мама Тараса закончила свой рассказ словами:
–И теперь они мстят. Мстят Расику, мстят мне через него. И обязательно отомстят вам, когда узнают, что вы с ним… рядом.
22
Вышли из дому рано, не было и часа ночи. Хоть Тарас и помнил, что поезд отправляется в три часа с минутами, он не хотел, чтобы мама невольно связала их поездку именно с ним. Правда, его очень удивило, что она вообще не заострила внимание на их точном маршруте, в другое время она бы обязательно выспросила, куда конкретно, на чем, зачем и почему он собрался.
Впрочем, мамино нелюбопытство прояснилось сразу же, как только они с Галей вышли из дверей подъезда.
–А ведь Ольга Михайловна догадалась, куда мы едем, – сказала Галя.
–Вот как? – опешил Тарас и даже снял для чего-то с плеч рюкзак, в который поместились и Галины вещи из сумки, и смена белья для себя, и пакет с продуктами.
–Ага, – кивнула Галя и растерянно улыбнулась. – Только она думает, что ты поехал в деревню знакомить меня с отцом.
–С отцом? – Тарас снова забросил рюкзак на спину. – Он разве там живет? Жил…