Сильнее страха
Шрифт:
Они обгорели так, что по лицам их узнать было невозможно. Арерия узнала их по звездолету, хотя его уже почти засыпала пыль, и видны были только сидения, на которых лежали теперь почти пустые костюмы… Бьерн и Карла! Их кости. Тела словно высохли, словно истаяли, или словно костюмы внезапно стали им велики… Вот костюм Бьерна… Его правая рука и часть туловища прикрывали Карлу. Он заслонил ее собой и она обгорела чуть меньше… на голове у виска оставалась прядка сьежившихся волос… рот в оскале боли… Видимо, Орн почувствовал приближение опасности… И у него всегда была отличная реакция.
Больше она ничего не увидела. Ритер
Арерия вернулась к кораблю и села на ступеньку перед люком. В Школе ее готовили к внезапному нападению, опасности и всяческим неожиданностям, но не к смерти друзей. Они ушли так быстро, внезапно, без видимой причины, и их смерть не могла быть принята ее сознанием. Просто не могла. Она замотала головой, и невольно засмеялась, стремясь избавиться от нелепых мыслей о потере друзей, но смех прозвучал среди этого давящего одиночества так дико, что почти сразу перешел в стон, и плач.
И тут что-то зашевелилось в пыли под кораблем… и она увидела руки, они зацепились за ступень и подтянули тело. Это был Миша Эвак. Его лицо тоже обгорело, словно покрылось красной пылью и ссохлось, он тяжело дышал.
— О, господи, Миша, ты жив! Сейчас я тебя вытащу! Где Ритер?
Миша медленно покачал головой, чуть отстранившись от нее:
— Не спеши, дорогая… Дай мне отдышаться и сказать…
— Ничего, ничего, все будет хорошо, Миша, я помогу тебе! Вот возьми обезболивающее…
Она не слушала его, потому что испытывала шок, и отчаянно цеплялась за надежду. Дрожащими руками, она сорвала с пояса аптечку:
— Вот таблетка…
— Я уже принял две… Я ждал тебя… Послушай же меня, Рери! Действие обезболивающего и стабилиотика скоро закончиться, и я истеку кровью, и не успею сказать…
— Ничего не говори, не будем тратить твои силы! Давай руки, я вытащу тебя!
— Не стоит, милая, — проговорил он, перехватив ее руку, но все же, улыбаясь через силу, чтобы не испугать ее окончательно, — боюсь, больше вытаскивать нечего… я был под кораблем, когда прошла эта волна… корабль осел…и меня разрезало днищем почти на пополам… Я бы и пытаться вылезать не стал, если бы не ты… Ритер умер почти мгновенно. Я слышал, его вздох… Орн и Карла ведь… тоже погибли?.. Чтож, похоже, детка, тебе придется справляться одной… Хорошо, что ты останешься… жить… Если бы пришлось выбирать, я бы хотел, чтобы выжила… именно ты… Черт, уже больно!.. Тогда о главном, иди на корабль, и улетай отсюда… «Ринго» — надежный корабль, ты долетишь даже с неисправностями… Не медли! Может, они пошлют еще волну… Это горячий сжатый воздух… новая технология, очень сильная… Думаю, это все же пираты, и ты должна… принять все меры предосторожности. Ты ведь их… не забыла?
Внезапно он весь побелел сквозь ожоги и пыль, его тело начало содрогаться: действие лекарств заканчивалось.
— Ну вот… пора кончать… болтовню… а так… не…хочется!
Арерия схватила его руки и задрожала, слезы градом катились по щекам, несмотря на то, что ей так хотелось быть сильной.
— Миша!
— Ну, что ты… не плачь!.. Но знаешь… мне… приятно… что ты… по мне… плачешь… Я… всегда…
Он еще попытался улыбнуться ей напоследок, но тут судорога боли искривила его лицо и кровь, уже не сдерживаемая стабилиотитком, хлынула изо рта.
Неписанный закон пилотов гласит, что тела погибших товарищей нужно предать земле, любой земле, где бы смерть их не настигла… так их души обретут покой, и не будут странствовать по чужим мирам, в поисках близких, потерянные и одинокие. И родные смогут сказать о них: «покоится с миром».
Она не похоронила их. Сначала это угнетало ее, но позже она поняла, что они обрели покой и без нее. Они были избавлены смертью от ее судьбы, от стыда, страха, страданий и опустошения. На планете Скорби близкие смогут положить цветы к памятникам, на которых будут написаны их имена, и они сделают это без содрогания, без мыслей о том, что их смерть была ужасной, но явилась, как избавление от стыда и боли. В глазах всего мира они останутся героями, и память о них всегда будет светлой.
О ней никто так не скажет. Никогда… И пусть. Лишь бы умереть!
Она не успела. Сколько раз потом, в клетке, она просчитывала каждую минуту, секунду, чтобы успеть! Ее, как и многих других, попавших в беду, преследовала мысль, что она была на волосок от спасения… но не успела, не смогла воспользоваться шансом! Это была неумолимая судьба.
Когда Миша умер, она сидела рядом с ним еще какое-то время, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону, как делала в детстве, когда оставалась одна и чего-нибудь боялась. Она не понимала, никак не могла принять происходящее, и поэтому вместо того, чтобы идти на корабль, отправилась искать Ритера, как будто, это что-то могло изменить!.. Но расстаться с надеждой пусть совершенно призрачной было очень трудно… Потеряв их, она осиротела во второй раз, и это обесценивало в ее глазах будущее.
Ритера она не нашла, не успела найти, потому, что почувствовала приближение новой волны. Воздух снова стал сухим и жестким, и она бросилась к кораблю.
Она нажала на клавишу, прямой защиты и кнопку экстренного старта, предусмотренного программой безопасности… и ничего не произошло. На дисплее отразилось: «Внимание! Системы жизнеобеспечения корабля выведены из строя. Покиньте корабль» и пропало…
Что-то невидимое приподняло корабль и легко, несмотря на огромный вес, поволокло по пыли…
Арерия вытерла слезы и собралась. В Школе они отрабатывали эти движения до автоматизма: подготовка оружия к бою, позиция у входа, предельная концентрация внимания… Арерия заняла оборону у иллюминатора рядом с входным люком. Никто не возьмет этот корабль, пока она жива. Она будет защищать его до конца, ведь ее товарищи… единственная ее семья, погибла из-за этого корабля.
Корабль двигался, минуя холмы и равнины пыли, и впереди показалась гора. Не очень высокая, и слишком ровная… Гора оказалась огромной пирамидой с широкой каменной платформой, ее верхушка угрожающе нацелилась прямо в небо. Арерия не сомневалась, что там ее и встретят те, кто убил ее товарищей.
Около пирамиды корабль остановился и погрузился в пыль. Арерия не вытирая выступивший от напряжения пот, продолжала ждать. В тот момент она была готова к смерти и приняла бы ее достойно, как ее учили, но судьба распорядилась иначе. Как объяснил ей потом Аалеки, человек действует адекватно, по правилам, когда хорошо представляет конечный результат своих поступков, но стоит только вмешаться случаю, как сценарий из стереотипов крошится, словно сухое печенье. Особенно у тех, кто неуверен в себе…