Сильнее страсти, больше, чем любовь, или Запасная жена
Шрифт:
– Мы там лодку бросили, как ты думаешь, это не очень подозрительно?
– А мне кажется, что до этого вообще никому дела нет. В доме, по-моему, какая-то грандиозная гулянка. Слышишь, как музыка грохочет, бабы визжат. Вилла неплохая, только я эту службу безопасности не пойму. Понатыкали видеокамер, забор массивный, а про море-то и забыли. Можно смело на лодке приплыть.
– Вообще, по идее, тут на берегу тоже какая-нибудь охрана должна быть, а ее и в помине нет. Вот уж повезло так повезло.
– А вон там, видишь на берегу какой-то домик… Не знаю, может быть, охранника,
– В том-то все и дело. Заходите, гости дорогие, чаю попейте с ватрушками… У нас двери открыты. – Послышался неприятный смех.
Незнакомцы дошли до кустов, что росли у входа в дом, и спрятались в них. Я по-прежнему не видела незваных гостей и не имела возможности их разглядеть, а потому все так же ловила каждое слово.
– Наверно, у них здесь просто не бывает никаких преступлений. Арабская страна все-таки. Как говорится, в Багдаде все спокойно. Это только мы, российские головорезы, сюда можем приехать, пострелять да потоптать землю. А вообще, ты знаешь, меня просто поразило, что тут так охраны мало. Молоток всегда такой предусмотрительный был, а тут что-то совсем облажался.
– А на хрена здесь охрана, сюда люди отдыхать едут. Я же тебе говорил, тут никогда ничего не случается. Это же страна, где просто нашествие туристов. Здесь люди купаются, загорают и радуются жизни. Расслабляются, одним словом, после трудной работы. Такие, как Молоток, сюда вообще редко приезжают. Они каждого шороха боятся. Молотку и подумать в лом, что по его душу сюда кто-то приехать может. Нам его легче в Москве завалить, чем ехать к черту на кулички. Сюда и ствол-то попробуй провези. Хорошо еще, что у тебя тут жена гидом на фирме несколько лет работает и у нее концы есть, а если бы их не было? Что тогда? Тогда бы мы здесь черта с два что нашли, потому что здесь ничего нет, кроме наркоты, конечно. Я вообще никогда не видел, чтобы наркотой так спокойно торговали, а тут прямо в аэропорту продают. Нам бы такие порядки!
– Так зачем же мы сюда тащились? Сам же говоришь, что в Москве Молотка завалить легче.
– Легче-то легче, но здесь спокойнее в том смысле, что здесь меньше улик и всего прочего. А ихние менты? Это ж вообще курам на смех. Небось в своих длинных хламидах, как бабы.
– Тут в хламидах только в деревнях ходят.
– А вот и нет. Здесь каждый так прикинут.
– Но менты, вернее полицейские, точно так не одеваются.
– Еще скажи, что они офигеть какие продвинутые.
– Продвинутые не продвинутые, но кое-что в своем деле петрят.
– Я бы себе тоже такую хламиду прикупил.
– На кой черт она тебе сдалась?
– Да так, по дому ходить.
– Хорош гнать. Может, ты еще их национальную косынку прикупишь?
– А почему бы и нет, и кальян в придачу. Буду как бедуин.
– Я тебе говорю, хорош гнать. И все же хорошо, что Спартак решил Молотка именно здесь убрать. На чужой земле.
– Это точно, здесь легче следы замести, потому что здесь нормальных следаков нет и никогда не было. Молоток и представить себе не может, что по его душу из нашей необъятной Родины приехать могут. В Москве-то он всегда начеку, в последнее время даже охрану нанял.
– Разве
– Я же тебе толкую, что в последнее время он с двумя охранниками прогуливался.
– Надо же, а я и не знал.
– Они за ним везде ходили. Наверно, даже в сортир. Я всегда говорил, что чем круче Молоток поднимается, чем большего достигает, тем больше в нем становится лажи. А нынче он вообще озверел. Даже не желает знать, где ваши, где наши. Живет так, как ему хочется.
– Говорят, он с бабой сюда прилетел?
– А что за баба-то? Эта его дура Кира?
– Говорят, другая.
– Ловко же Молоток устроился. С одной встречается, с другой на курорт едет.
– Так ведь эта Кира замужняя.
– А та, которая с ним прилетела, что за баба?
– Да я ее в глаза не видел. Обыкновенная шлюха. Кто ж еще с Молотком-то полететь может? Обычная шлюха, падкая на деньги. Нынче, сам знаешь, все бабы продажные, за лавэ хоть на Северный полюс полетят.
– А бабу мочить будем?
– Конечно, будем. Фигли нам ее в живых оставлять. Шлюха не шлюха, а язык и глаза у нее есть. В любой момент может нас сдать с потрохами.
– А если в доме еще народу полно?
– Значит, будем мочить всех, кто есть.
– Так это же трупов сколько. Слышишь, там женские голоса? Там, по-моему, баб человек двадцать.
– А нам на кой черт нужны женские голоса?!
– У нас установка уничтожить всех, кто есть в доме.
– Боюсь, что там больно баб много. Слышишь, сколько женских голосов?
– Ну и хер с ними. Нормальные бабы в это время спят или книжки читают, а ненормальные поют и танцуют. Мне лично вообще никого не жалко, а уж баб и подавно.
– Послушай, а чего у тебя голос такой?
– Акклиматизация. Колбасит меня чего-то.
– Еще бы. Люди по нескольку дней акклиматизируются, а мы с тобой всего на сутки прилетели. Что, сильно колбасит?
– Сильно.
– Домой вернешься, отлежишься. Температура может подпрыгнуть – как-никак, а дома снег, мороз. Но ничего, если организм здоровый, все будет хоккей.
Мужчины замолчали, а я прислонилась к деревянной стенке веранды, закрыла глаза и постаралась быстро собраться с мыслями. Я сразу поняла, что Молоток – это Анатолий и что эти двое приехали сюда, чтобы его убить. Тут же я вспомнила, как Анатолий покупал у Махмеда оружие. Выходит, он покупал его не для того, чтобы защититься от ковбоя, а совсем для других целей. Ковбой тут ни при чем, и Анатолий никогда не верил в его существование. Он купил оружие для того, чтобы защитить свою жизнь, потому что он что-то чувствовал и чего-то ждал…
– Послушай, а ты точно знаешь, что Молоток в доме?
– Конечно, ведь мы же сами видели, как он в него заходил. Приехал откуда-то вместе со своей девкой и арабом. Только араб в дом заходить не стал, сразу уехал. Молоток вдвоем с девкой в дом вошел. Послушай, а тебе его девка странной не показалась?
– Показалась, и не просто странной, а психованной.
– Смотри-ка, мы с тобой мыслим в одном направлении.
– Еще бы. Если бы мы с тобой в одном направлении не мыслили, то мы бы вряд ли с тобой сработались.