Сильнее жизни - 2
Шрифт:
– Ваше предупреждение слегка запоздало, - ответил полукровка приподнимаясь. Его примеру тут же последовали Глеб и Аббадон. Наконец соизволив обратить внимание на охотника, Дагон изобразил на лице веселое удивление, после слов Валара тут же сменившееся тревогой.
– Она жива?
– вкрадчиво спросил он.
– Она при смерти. И если ты способен ей помочь, тебе лучше начать это делать прямо сейчас, - жестко сказал Валар.
***
– Не нужно видеть в нас зло. Помни, мы лишь отражение человеческих слабостей и пороков.
Азазель говорил со мной, а я старалась не упустить из глаз ставшее
– Рано или поздно, я найду дорогу в свой мир. С твоей помощью, или без тебя, - твердо сказала я.
– Что же, я с радостью помогу тебе в этом. И даже больше, - он сделал жест в сторону давно растворившегося в пространстве облачка, бывшего моей сестрой. Оно встрепенулось, и стало увеличиваться на глазах. Уже через минуту передо мной стояла Лариса, - я позволю тебя попрощаться с сестрой. Для тех, кто когда-то был людьми самое трудное заставить себя отпустить тех, кто был им дорог. Возможно, что тебе не хватает этого.
– Но я же не согласилась на твои условия!
– не понимая до конца, в какую ловушку меня заманивают на этот раз, возразила я.
– Твое время еще придет, - "успокоил" меня Азазель, - это мой подарок в знак доброй воли. Не думаю, что у тебя хватит духа его отвергнуть.
– Ты прав, - дыхание на миг сбилось, но я быстро взяла себя в руки, не веря и не надеясь, что за этим не последует чего-то жуткого.
В моей душе шла борьба. Оставить Ларису в Тартаре, обречь на существование в виде бесплотного духа, значило приговорить себя к вечным мукам совести. Помощь ей и Падшим вызвала бы катастрофу, после которой этот мир не смог бы оправиться никогда. Один дух и душа, которая не сможет выдержать того, что мне предстоит сделать против жизни миллионов. Михаэль, мне все сложнее становиться оправдать твое доверие!
– Прости, - тихо произнесла я, обращаясь к Ларисе, - но я не могу.
– Я понимаю. Ты никогда бы не согласилась. Не знаю, как бы поступила я на твоем месте. Жаль, что теперь мне никогда уже не представится шанса это узнать. Будь счастлива!
– она улыбнулась задорно и весело, как могла только моя сестра. В ее прекрасных глазах обращенных ко мне отражались всполохи сияния, окутавшего этот иллюзорный мир.
– Прощай, сестра!
– шепнула я, чувствуя, как она обнимает меня, прижимается изо всех сил, словно надеясь найти утешение и защиту.
Господи! Прости меня! Как я смогу жить с таким грузом?
Последние секунды, отведенные нам перед вечной разлукой мы стояли рядом. Наконец, ее тело стало таять, теряя очертания, и вскоре я уже не могла различить в клубящемся фиолетовом сиянии даже полупрозрачной тени, когда-то бывшей моей сестрой.
Я шла по бесконечному тоннелю, уже не надеясь когда-нибудь из него выбраться. Нечто необъяснимое тянуло меня назад, и я сопротивлялась этому изо всех сил. Мне в лицо бил ветер, сбивающий с ног, заставляющий отступать, возвращая с таким боем отвоеванные у Тартара метры свободы. Слишком рано расслабляться. Мне нужно выбраться отсюда, не обращая внимания на окружающее пространство. В тот же миг стенки тоннеля растворились прямо на глазах, явив передо мной раскаленную пустыню. Ноги застряли в песке, и я упала, чувствуя, как ветер кружит и роняет на меня крошечные песчинки. Если сейчас же не встану, моя жизнь закончиться прямо здесь...
С трудом поднявшись и спотыкаясь на каждом шагу, медленно двинулась дальше, толком не понимая, куда же бреду. Нужно просто идти, не останавливаясь. Идти, во что бы то и стало, пока еще не слишком поздно...
Я открыла глаза, еще толком не понимая, где же нахожусь. Вой ветра в ушах невольно напомнил о пустыне, но я тут же уверила себе, что все это лишь иллюзия. Иллюзия, разбившая мне сердце... Тартар, Азазель, Лариса...
– Ты жива!
– Андрес был рядом со мной. Он выглядел как всегда спокойным и собранным, только в глубине его глаз плескалась усталость и тревога. Тревога за меня!
Вокруг нас бушевал смерч, не причиняя ни малейшего вреда. Было прохладно, но благодаря одеялу, в которое меня закутали, я не испытывала холода. Ни холода, ни страха. Только отчаяние и боль от осознания собственного предательства. Будто почувствовав мое настроение, полукровка нежно коснулся рукой моих волос, легко поцеловал в висок.
– Ты жива, - повторил он, - и это главное. Об остальном я позабочусь. А теперь спи. Тебе нужно набираться сил
Ветер вокруг нас затих, комната перестала сотрясаться от его порывов. Полукровка лег рядышком и прижался ко мне всем телом. В этом не было никакого заигрывания или попытки соблазнить. Он просто был рядом, одним своим присутствием придавая мне уверенность и силу.
***
Азазель провожал взглядом растворяющуюся в фиолетовом сиянии фигуру Регины. К ногам Падшего полз туман - вязкое вещество, серовато-зеленого цвета с вкраплениями желтого, он обвивал его тело, ставшее на краткий миг материальным. В рассеянном фиолетовом свете туман смотрелся отвратительно - словно воспаленный гнойник прорвавшись, вылился на чистую материю. Это ничуть не смутило Азазеля. Он лишь улыбнулся, прислушиваясь к окутывавшему его тихому, навязчивому шепоту,
– Ты отпустил ее... Наша единственная надежда... Как неразумно...
– свистящие перешептывания сотен голосов заполонили пространство. Азазель почувствовал исходящую от тумана волну ярости, гнева, бессилия и разочарования.
– Я сделал все, что мог. Когда-то вы мне поверили, - он провел ставшими вдруг полупрозрачными кончиками пальцев по контуру клубящейся массы, - прошу вас поверить и сейчас. Теперь у нас, возможно, есть проводник. Я знал, что все будет именно так! И если Регине удастся вывести отсюда свою сестру, значит то, о чем мы так долго мечтали уже близко!
Когда я проснулась. Андреса в комнате уже не было. Захотелось принять горячую ванну, но страх, возникший в душе при воспоминании о том, что случилось совсем недавно, не позволил тут же вскочить с постели. Я медленно встала, машинально натянув на себя халатик, заботливо сложенный рядом. Сделав несколько неуверенных шагов, я задержала взгляд на своем отражении. Сколько я отсутствовала? Как долго пробыла в Тартаре? Веки покраснели, глаза выглядели тусклыми. Волосы на голове слиплись и засохли от крови. На меня из зеркала смотрела уставшая измученная женщина, почти сломленная грузом неразрешимых проблем. Я стояла, глядела на себя и беззвучно рыдала. Внезапно, перед глазами все потемнело, я услышала нечто, похожее на бессвязные голоса, сливавшиеся в непрекращающийся гул. Хотелось с силой зажать уши, чтобы не слышать этих странных звуков, заполонивших мысли, погружавших разум в непередаваемый страх.