Сильнодействующее лекарство
Шрифт:
— Мы с Эндрю прилетим в Англию за неделю до этого и после приема во дворце устроим вечеринку для вас с Ивонной.
Итак, в конце января Селия и Эндрю были в Лондоне. Вместе с ними поехала Лилиан Хауторн. Ее уговорила Селия. За семь с половиной лет, прошедших после смерти Сэма, Лилиан свыклась с одиночеством, путешествовала редко. Но Селия убедила ее, что в данном случае поездка имеет особое отношение к памяти Сэма: ведь идея создания института в Харлоу, точно так же как и назначение Мартина руководителем, принадлежала Сэму.
Селия с Эндрю и Лилиан остановились
Лилиан — а ей скоро должно было исполниться шестьдесят лет — по-прежнему была женщиной удивительно красивой, и когда они втроем посетили институт в Харлоу, она явно произвела большое впечатление на Рао Шастри, хотя разница возраста между ними составляла добрых двадцать лет. Шастри устроил специально для Лилиан экскурсию по лабораториям института, после чего они вдвоем отправились позавтракать. Селия обрадовалась, когда узнала, что они договорились провести вместе вечер в Лондоне на следующей неделе — пойти в театр и поужинать.
В понедельник, за два дня до церемонии награждения Мартина, Селии позвонил из Штатов Билл Ингрэм.
— Не хочется огорчать вас плохими известиями, — начал исполнительный вице-президент, — но только что звонил Чайлдерс Куэнтин. Похоже, в Вашингтоне ад кромешный. Участники — ФДА, доктор Гидеон Мейс, министерство юстиции, сенатор Донэхью и гексин. Как считает Куэнтин, Мейсу надоело мириться с позицией министерства юстиции. Он считает, что там бездействуют. Так вот он по собственной инициативе в неофициальном порядке передал всю документацию по гексину на Капитолийский холм одному из помощников сенатора Донэхью. Тот показал их сенатору, который схватил их с такой жадностью, словно это рождественский подарок. Будто бы сенатор при этом сказал: “Я только этого и ждал”.
— Могу себе представить! — заметила Селия.
— Затем, — продолжал Ингрэм, — сенатор вызвал к себе генерального прокурора и потребовал решительных действий. После этого, опять-таки по словам Куэнтина, сенатор продолжает теребить генерального прокурора буквально ежечасно.
— Слишком много плохих известий сразу, — вздохнула Селия. — Что-нибудь еще слышно?
— К сожалению, да. Эти новости тоже не лучшего свойства. Во-первых, теперь совершенно очевидно, что будет созвано Большое жюри для рассмотрения вопроса о задержке с передачей информации о гексине. Но и это не все. Генеральный прокурор уверен, что удастся добиться предъявления обвинительных актов.
— Против кого?
— Естественно, против Винсента Лорда. Но также, вы уж извините меня, Селия, и против вас. Они намерены доказать, что вы несете ответственность за все случившееся. На такой формулировке настаивает Донэхью. По словам Куэнтина, сенатор жаждет вашего скальпа.
Для Селии все стало ясно. Она вспомнила, о чем предупреждал ее Куэнтин после слушаний в сенате: “Вы выставили его круглым дураком… И если в будущем ему представится хоть малейшая возможность причинить вред компании “Фелдинг-Рот” или вам лично, он это сделает, причем с наслаждением”.
Тут она вспомнила, о чем говорил Билл чуть раньше.
— Билл, вы сказали: “И это не все”. Что вы имели в виду? — спросила его Селия.
На этот раз Ингрэм вздохнул:
— Дело довольно путаное, но я постараюсь изложить его покороче. Когда вместе со стандартной заявкой на новый препарат мы передали в Вашингтон результаты клинических испытаний, туда же вошла и сводка отчетов врачей, в том числе от некоего доктора Яминера из Финикса. Теперь выяснилось, что результаты своих исследований он подтасовал. В списке значатся пациенты, которых в действительности не существует. В общем, явное мошенничество.
— Мне неприятно это слышать, — сказала Селия, — но такое время от времени случается. Другим компаниям также приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Но когда вы наверняка убедитесь, что данные в отчете подтасованы, вы сообщите об этом в ФДА — пусть они сами займутся этим врачом.
— Все верно, — согласился Ингрэм, — Однако, как вы понимаете, подобные сведения нельзя включать в заявку на новый препарат, если известно, что они фальшивые.
— Ну, разумеется.
— А ведь Винс завизировал отчет Яминера и отправил его по инстанциям.
— Но откуда вы знаете, что Винсу было известно… — спросила Селия.
— Я как раз к этому подхожу.
— Давайте выкладывайте, — устало сказала Селия.
— Когда эти федеральные судебные исполнители рылись у нас в связи с гексином, они реквизировали папки досье из отдела Винса. Среди прочего к ним попала и папка на доктора Яминера. В ней находились и заметки, написанные почерком Лорда. Из них следует, что Лорду удалось обнаружить мошенничество Яминера еще до того, как отчет был отправлен в ФДА. Теперь в руках министерства юстиции находятся и отчет врача, и заметки Винса.
Селия молчала. Да и что, собственно, она могла сказать? Поистине нет предела человеческой низости, думала она.
— Ну, кажется, все, — сказал Ингрэм. — Разве только что…
— Что еще?
— Да так.., это касается доктора Мейса и его неприязни к нашей компании. Помнится, вы как-то заметили, что не понимаете, какие у него на то основания.
— По-прежнему не понимаю.
— Думаю, Винс знает, в чем тут дело, — сказал Ингрэм. — У меня такое предчувствие. Кроме того, я наблюдал за Винсом. Его прямо-таки корежит при одном упоминании имени Мейса.
Селия задумалась. И внезапно слова Билла вызвали в памяти разговор, который состоялся у нее с Лордом во время слушаний в сенате. Тогда еще она обвинила его в даче ложных свидетельских показаний и…
Решение родилось мгновенно.
— Мне нужно с ним увидеться. Сейчас. Здесь.
— С кем? С Винсом?
— Да. Передайте ему — это приказ. Пусть вылетает первым же рейсом в Лондон и немедленно явится ко мне.
Селия и Винсент Лорд стояли друг против друга. Наконец-то эта встреча состоялась.