Сильные души
Шрифт:
На сердце становится тяжело, когда я вижу фотографию. У Чейза колени в пыли после игры, он прижимает ее к своему боку, кепка повернута козырьком назад, и он целует ее в щеку. Я узнаю этот одурманенный победой взгляд и покрасневшие щеки. Я узнаю это потому, что получала все это многие годы.
Мне интересно, что бы она подумала, если бы узнала о том, что он сказал, что любит меня. Это были самые последние слова, слетевшие с его губ.
— Я л-л-любл-лю… т… т-тебя.
Он
Мой серый мир заиграл красками от осознания того, что Чейз любил меня.
О, Боже, так больно, что его больше нет. Эта рана, где-то глубоко внутри, то появляется, то исчезает, но никогда по-настоящему не исчезнет. Это как волны в море в бесконечном движении.
— С тобой все будет хорошо? — спрашивает Риз, неуверенная в том, как можно меня успокоить. Она выглядит так, будто хочет меня обнять, но боится. Затем протягивает мне конверт с эмблемой Университета штата Флорида. — Держи, может, это поднимет тебе настроение.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, входит Мелинда с тремя пакетами продуктов, и я засовываю конверт под выписки из больницы, лежащие на столе.
— Я справлюсь с этим, Риз. Сегодня я буду заботиться о своей девочке.
Я не поднимаю на нее взгляд. Не могу, так же, как и не могу открыть конверт от Университета штата Флорида. В одночасье мое будущее больше не имеет значения. Не знаю, как можно думать о том, что моя жизнь будет продолжаться, в то время как его — нет. Отодвинув в сторону мысли о письме, я фокусируюсь на выставленных в «Инстаграм» постах. Самое худшее, что я начинаю ощущать вину за вчерашнее на более разрушительном уровне.
«Не могу поверить, что Куинн врезалась в него. Я просто… не могу поверить. Она отобрала у меня любовь моей жизни. Я надеюсь, что она не может спать по ночам от той боли, которую мне принесла».
Она это серьезно?
К сожалению, да. Это именно то самое эгоистичное дерьмо, которое я от нее и ожидала, но все равно, до сих пор не могу в это поверить. Я, практически… оцепенела. То, что я навсегда разрушила его мечту профессионально играть в бейсбол, это уже достаточно скверное чувство, но теперь во мне присутствует дополнительное чувство вины за то, что подвела каждого в этом пассивном городе.
— Ты можешь поверить в наглость этой сучки? — спрашивает Мел, заглядывая в телефон через мое плечо, пока Риз суетится по кухне, пытаясь найти свои ключи.
Я не отвечаю. Не могу. Я в шоке.
Мел садится на стул рядом со мной.
— Я буду не прочь попросить Джанет сделать скриншот того сообщения от Тейлор, чтобы запостить его.
У меня снова пересыхает в горле от мыслей о его маме и о том, что она, должно быть, чувствует сегодня, находясь в том доме, в котором он жил вместе с ней.
— Что, если Джанет увидит это? Я имею
Прошлой ночью я была не в себе. Я полностью признаю это. И я оставила Джанет с врачами, чтобы она еще раз смогла увидеть своего сына. Она обняла меня, а я не смогла сказать ничего другого, кроме того, что мне жаль.
— Насколько я знаю, у Джанет нет «Инстаграм», — Мел откусывает от моего бублика, к которому я даже не притронулась. — И я не думаю, что она будет обращать на Тейлор внимание. Особенно если знает, что они расстались.
Риз целует меня в макушку.
— Вернусь примерно к семи вечера, — она указывает на Мел. — Не оставляй ее сегодня одну.
Мелинда подмигивает ей.
— Я так и планирую. Буду рядом.
— Мне не нужно, чтобы ты была рядом, — говорю я ей, закатывая глаза, и кривлюсь от того, как сильно у меня болит голова.
— Нет, нужно, — говорит Риз и закрывает за собой входную дверь.
Я жду, пока не слышу звуки ее машины, покидающей подъездную дорожку, а затем поворачиваюсь к Мел.
— Серьезно, тебе не обязательно оставаться здесь со мной. Я буду в порядке.
— П-п-пожалуйста, не надо, — шепчет он мне на ухо. — Об-б-бними… меня.
Неа. Я не буду в порядке. Я чувствую, что сейчас снова сорвусь, и не хочу, чтобы в этот момент она была рядом. Я просто хочу, чтобы меня оставили наедине со своими мыслями.
— Ты разговаривала с Ганнером этим утром?
Мел закатывает глаза.
— Все утро. Он писал мне смс, задавая кучу вопросов.
— Каких вопросов?
Я никогда не участвовала в школьных сплетнях и гордилась собой, что в последнее время начала их игнорировать, но сейчас мне внезапно стало очень интересно узнать о том, что они говорят обо мне.
Она корчит гримасу, как делает всегда, когда не хочет мне что-то рассказывать.
— Он спрашивал о том, что произошло. Кажется, он слышал, что ты резко свернула, когда увидела приближение машины.
— Я этого не делала! — кровь приливает к моему лицу, щеки начинают пылать. — Как они вообще могут говорить такое? Их там не было. Я была ослеплена его чертовыми фарами и туманом.
Что еще они говорят обо мне? Что произойдет, когда мне придется завтра утром вернуться в школу?
О, Боже, не хочу никого из них видеть.
Я тут же начинаю размышлять о возможностях не возвращаться в школу или вообще не покидать этот дом. Нет никакого чертового шанса, что Эмери позволит мне бросить учебу. В любом случае, это условие моего трастового фонда. Я должна окончить обучение в школе. Но должен же быть хоть один способ никогда не возвращаться в эту школу и не встречаться лицом к лицу с этими людьми.