Сильные души
Шрифт:
— Нет! Сейчас, Чейз, ты должен слушаться меня! — кричит отец, тут же оказавшись рядом со мной, и указывая на воду, где находится Куинн. На мгновение я отшатываюсь от его злости, в шоке от того, что он так расстроен из-за всего этого. — Этого не должно произойти. Ты должен остановить ее.
Но… это могло бы означать, что… мы снова будем вместе.
Отец хватает меня за руку, разворачивая лицом к себе.
— Сейчас, ты должен спасти ее. Ты не можешь позволить этому произойти.
Я знаю,
— Нет! — снова кричит отец, ярость в его голосе настолько сильна, что меня пробирает до костей, внутри меня все вибрирует. — Ты не понимаешь. Вы не сможете быть вместе, если она умрет вот так. Она добровольно прыгнула в воду, желая покончить с собой. Это разорвет вашу связь навсегда. Это будет концом для вас обоих.
Что он имеет в виду?
И потом я вижу, о чем он говорит. Это единственное правило сильных душ, которому они должны следовать. Единственное правило, нарушив которое, ты все разрушишь.
Я думаю — хоть и не уверен в этом — что видел это раньше. Воспоминания о том, что мы больше не вместе, что с ней у меня больше нет связи, практически парализуют меня. Если бы мое сердце билось, это были бы тяжелые, приносящие боль, удары. Я не могу позволить произойти этому. Восемнадцати лет недостаточно для этой жизни. Нам нужен еще один шанс.
— Каждая душа должна следовать правилам. Это не сложно. Ты можешь показаться смертному, когда это необходимо. Можешь увидеть прошлое, прикоснуться к нему, но будущее, — отец качает головой, — это бесконечное время и пространство. Ты не можешь изменить предначертанное. Если Куинн умрет вот так, совершив самоубийство, то изменит свою судьбу. Это разрушит связь, которая была дарована вам обоим, и вы оба перестанете существовать в какой-либо форме.
Не раздумывая, я прыгаю. Я не могу потерять нас и нашу связь.
Умерев, люди исчезают. Они сливаются с пустотой. Становятся ничем.
Я отказываюсь позволить ей исчезнуть.
— Плыви, Куинн! — кричу я, когда ее сбивает волной, унося все дальше. — Плыви, черт возьми!
Она двигает своими руками, ее глаза открыты и смотрят на меня, вода вот-вот заполнит ее легкие. Я могу видеть шок в ее глазах. Сейчас она видит меня.
— Ты не можешь это сделать! — кричу я ей. — Плыви. Ради меня… просто плыви. Борись!
Она не знает, что это может стать для нас полным концом. Она не может увидеть те жизни, которые мы прожили вместе, и от чего она отказывается… но я могу. Я знаю, то, что она совершила, это ошибка, и я должен заставить ее понять это, как-нибудь, каким-то образом.
Куинн вдыхает, и это приводит к тому, что она глотает соленую воду океана, и начинает паниковать.
«Это
И она представляет это, прекрасную жизнь, где мы всегда вместе, но прямо сейчас это не та реальность, которой суждено быть. Я должен вытащить ее на поверхность, похоже, это единственное, что я могу сделать.
Она опускает руки, отдавая себя течению.
— Нет! — снова кричу я, и Куинн открывает глаза и смотрит на меня, шокированная яростью в моем голосе, ее сердце стучит в груди, как отбойный молоток.
— Если ты умрешь вот так, Куинн, мы больше никогда не сможем быть вместе, — говорю я ей. — Борись за нас!
И тогда это происходит. В ее глазах вспыхивает понимание, осознание того, кем мы могли бы быть. Не в этой жизни, конечно, но в нашей следующей, и последующих за ней. Она протягивает ко мне руки, чтобы найти помощь. Но Куинн не может ухватиться ни за что, кроме воды — призрака того, чем я являюсь.
Я вспоминаю слова отца: «Это разорвет вашу связь навсегда. Это будет концом для вас обоих».
— Нет, — кричу я Куинн, рыдая, отказываясь позволить ей сдаться, мечтая об одном шансе, который бы мог ее спасти. Я бы отдал все на свете, лишь бы она жила. Больше никогда ее не видеть, больше никогда не прикасаться к ней, больше никогда не заниматься с ней любовью — отдал бы все наши будущие жизни вместе, только чтобы она могла жить.
— Пожалуйста, — молю я в отчаянии.
С диким взглядом в глазах, она еще раз тянется ко мне, и в этот раз хватается за мою руку. Сквозь меня волнами прокатывается шок, как только ее рука ослабевает. Куинн почти без сознания, ее глаза закрываются. Я понимаю, что не могу позволить этому произойти.
Схватив ее за руку, я начинаю работать ногами, по-настоящему ощущая, как вода давит на меня, причиняет мне боль.
Я сделал свой выбор, чтобы спасти ее.
Возвращение к ее дому занимает несколько минут, но в течение этого времени Куинн находится в полной прострации и шоке. Я помогаю ей зайти в комнату и дойти до кровати, на которую она падает.
Несколько часов, до самой ночи, Куинн спит, вся покрытая грязью и песком. Ей снимся мы и то, как мы расстались. Она лежит рядом со мной, ее влажные волосы прилипли к покрасневшим щекам и разметались по подушке и одеялу.
Пока я лежу рядом с ней, время от времени она тихо плачет, что приводит к еще большему потоку слез. Я в растерянности, не знаю, как ее утешить. По большей части, я просто сижу около нее, кажется, это наилучший вариант.
Каждая слезинка, стекающая по ее щеке, для меня как нож в сердце. В основном, потому, что все, что чувствует она, испытываю и я. Когда она, наконец, проваливается в глубокий сон, ее слезы не останавливаются.