Силовой вариант ч. 1
Шрифт:
Но для этого надо было хотя бы слышать звук выстрела. А его слышно не было — совсем.
Подполковник бродил по склону долго. Пинал камни, один раз чуть не напоролся на змею. Снайпер не спешил. Только, когда подполковник окончательно вымотался, а штанины его брюк посерели от пыли — третья пуля, пробившая лист картона — поставила точку в игре.
— Три-ноль! — крикнул Бек, вставая.
Судья вежливо похлопал в ладоши.
— И где же ваш снайпер?
— Саид, представься командованию! — громко сказал в пустоту
Снайпер — поднялся примерно в тридцати метрах от высокой комиссии… наверное, даже меньше. Он был похож на духа из песков, которые, по местным преданиям, воруют людей…
Короткий строй. Несколько парней, загорелых до черноты, в самодельном, сделанном из мешковины или еще чего-то камуфляже. В руках — странное, не похожее на обычные образцы оружие…
— Это и есть ваши специальные снайперы? — с заинтересованностью спрашивает Гасанов.
— Так точно, товарищ Председатель.
— Впечатляет. А что за форма на них? Нештатная?
— Форма — афганская, для отрядов коммандос, мелкосерийный пошив налажен в Ташкенте. Одеяло — сделано из верблюжьей шерсти и немного модифицировано для того, чтобы использовать его как снайперскую накидку. Пуштуны прятались так последние триста лет и именно так они победили английскую армию, мы только переняли их приемы. Оружие — совершенно новое, бесшумный снайперский комплекс специального назначения, позволяет уверенно поражать цели до четырехсот метров и совершенно бесшумно. Вы слышали сами, как он работает. Несколько таких снайперов — выбьют караван или группу боевиков в несколько секунд и никто ничего не услышит, не поднимет тревогу.
Судья подошел к одному из снайперов, чьи лица по цвету не отличались от дорожной пыли — ничего сложного, есть специальные составы, смешиваешь их с пылью и наносишь на лицо и открытые части тела.
— Как твое имя?
— Сержант Вахид Шарипов, товарищ генерал!
— Я не генерал. Отсюда родом?
— Никак нет, из Казани.
— Доброволец?
— Так точно. Отбирали нас, я попросился в Афганистан.
— Первый взрослый разряд по биатлону — негромко подсказывает Бек — мы берем тех, кто имеет разряды по стрельбе, по беговым дисциплинам.
— Почему в Афганистан.
— Брат погиб.
— Мстишь, значит?
— Так точно.
Судья провел ладонями по щекам, имитируя омовение. Затем задумчиво сказал…
— Месть — это хорошо, Вахид Шарипов. Месть это правильно…
Для командного состава — были построены несколько уютных двухэтажных домиков, финский проект, легких. Холодно здесь почти не бывает. Для каждого из инструкторов — небольшая, но уютная двух или трехкомнатная квартирка, считай, в курортном месте.
Для обстоятельного разговора — судья попросил показать домики для инструкторского состава. Они вместе поднялись в комнату Бека, судья прошелся по комнатам, постучал по стенам, обстоятельно расспросил супругу, как здесь живется. Одобрительно похлопал по встроенной кухонной мойке.
— Хорошо построили — сказал судья, неспешно присаживаясь на поданный ему стул — мебель тоже в комплекте идет?
— Да, выбили фонды. Сделали, чтобы не стыдно было, эти домики — по новому, комсомольскому проекту идут.
Судья кивнул.
— Забора о человеке прежде всего. Что-то мы забывать об этом стали. Тратим деньги… ракеты всякие покупаем. Но нет. Афганистан показал простую и жестокую истину: если есть люди, готовые умереть, просто люди — то с этим ничего сделать невозможно. Невозможно.
Судья достал янтарные, старые четки. Бек ничего не ответил, потому что не знал, что ответить.
— Как вы считаете, ваша работа по созданию учебного центра специального назначения закончена?
За то время, пока Бек строил центр — выбивал фонды, договаривался со строителями, мотался в Казахстан и Узбекистан, договаривался с начальниками колоний о том, чтобы прислали зэков — он стал хитрым как змий в бюрократических вопросах. От правильного разговора зависело очень многое — дальнейшее выделение фондов, например…
— Как сказать, товарищ Гасанов. Первую очередь мы сдали, здесь основные вложения завершены. Но… есть много чего можно еще сделать, планы имеются. Американцы создали новый род войск, мы не имеем права отставать от них.
Судья неспешно перебирал четки.
— Я… — неспешно начал он, истинно неспешно и внушительно, как только может говорить восточный человек — удовлетворен увиденным, товарищ Бексултанов… полковник Бексултанов.
— Подполковник, товарищ Гасанов — поправил Бек.
Из-за того, что председатель ПГУ КГБ не имел никакого воинского звания — у офицеров это вызывало затруднения при обращении к нему. Посвященные — обращались к нему «товарищ генерал-майор юстиции».
— Полковник.
— Служу Советскому Союзу!
— Я в этом и не сомневаюсь… пальцы судьи продолжали перебирать янтарные голыши — но служить можно по-разному. Вы заметили, что я задал вопрос немного по-другому — не сделана ли вся работа, а сделана ли вами работа на своем месте. Вам не кажется, что вы… несколько исчерпали себя на этом месте?
Бек пожал плечами. Только очень смелый человек — мог сделать это в присутствии начальника самого высокого ранга. Остальные — помнили как Устав КПСС, что перед лицом начальствующим нужно иметь вид лихой и дурковатый. Особенно — если никакой другой у тебя отродясь не получался…
— Вам виднее, товарищ Гасанов.
Судья какое-то время помолчал. Он оценивал людей как раз по таким вот моментам — и сейчас мысленно поставил Беку четверку. Не двойку и не пятерку. Четверку. Не сломлен системой, не раб — но и прямоват для разведки. Не хитроумен.