Силуэты минувшего

Г.А. Римский-Корсаков, 1912 г.

Вихри революции 1917 года разметали российскую интеллигенцию. Одни сгинули навсегда, другие оказались за границей, третьи вынуждены были приспосабливаться. Те, которые не кривили душой ради карьеры, часто самым причудливым образом зарабатывали на хлеб. В те годы, чтобы выжить (конечно, если вас не коснулась мельница репрессий), нужно было обладать

Возможно, если была бы написана биография Г.А. Римского-Корсакова, то там наверняка были бы такие избитые, банальные строки, вроде: «Он родился и жил в удивительное время, насыщенное событиями огромной исторической важности» и т.п. Это было бы справедливо в том смысле, что отец действительно пережил и 1-ю мировую войну, и обе революции, и гражданскую войну, затем трудные послереволюционные годы, «культ» со всеми его последствиями, Великую Отечественную войну. Но параллельно этим событиям ему пришлось, как человеку «из бывших», пройти сложные испытания на выживаемость и приспособляемость к тем условиям, в которых он оказывался. Эти условия помогли отцу лишь утвердить свое «я», развили индивидуальность и своеобразность его мышления, закалили дух. Слишком сильна была его порода, чтобы сдаться, слишком прочным оказался фундамент, заложенный средой, из которой он вышел. До конца дней своих он оставался на высоте, над обстоятельствами. И этим он мог по праву гордиться.

Родился Георгий Алексеевич Римский-Корсаков 28 марта/11 апреля 1891 г. в с. Журавлево Старицкого уезда Тверской губернии, где в то время жили его родители. В Журавлеве прошло его раннее детство, а в имении Волочаново Волоколамского уезда, купленного в 1894 году – прошла его юность.

Родители его: отец – Алексей Александрович Римский-Корсаков (1864 – 1920, Торжок), Зубцовский уездный предводитель дворянства, мать – Софья Карловна, урожденная фон Мекк (1867 – 1936, Москва), общественный деятель, основательница Высших женских историко-филологических и сельскохозяйственных курсов в Москве, по первому мужу – Римская-Корсакова, по второму (с 1901 г.) – княгиня Голицына. Ее 2-й муж – князь Дмитрий Михайлович Голицын (1868 – 1913, Москва) – сотник Кубанского казачьего войска, офицер Собственного Е.И.В. Конвоя. Кроме Георгия, в их семье были ещё дети: братья Борис и Дмитрий и сестра Наталья (все дети от первого брака): все это внуки известной меценатки Надежды Филаретовны фон Мекк, которая своей душевной и материальной поддержкой помогла великому П.И. Чайковскому проявить свой гений.

Но не менее значимо и их принадлежность к старинному дворянскому роду Римских-Корсаковых. Автор публикуемых материалов как-то вспоминал, что еще подростком он копался в старой рухляди на чердаке в имении Журавлево, и там он обнаружил массивную рукописную книгу XVII века. Это была родословная фамилии Римских-Корсаковых, написанная на основе старинных преданий крупным государственным деятелем и историком того времени Игнатием Римским-Корсаковым. Игнатию и его «Генеалогии» посвящена глава изданной у нас в 1988 г. книги «Да будет потомкам явлено…» (авторы Е.В. Чистякова и А.П. Богданов). Там говорится, что согласно преданию род Римских-Корсаковых начинается… с Геракла. Сын героя Корс основал остров Корсика, а его потомки жили в Древнем Риме. В средние века они переселились в Данию, затем в Лифляндию и оттуда в XVI веке рыцарь Корсак прибыл служить русскому царю в Московию. А так как его предки жили в Древнем Риме, то внуки и правнуки получили право на фамилию Римских-Корсаковых. Знаменитый композитор – тоже один из его потомков. По родословной – нашей и композитора – получается, что мы братья композитора Николая Андреевича. Но… «четырнадцатиюродные», если только такое родственное понятие существует.

Детство Георгия было вполне сытое и благополучное по современным понятиям, насыщено яркими и приятными впечатлениями. Бонны, гувернеры, нянюшки, домашние спектакли и музицирования, поездки за границу на богатые курорты, близость к русской сельской природе, веселые игры с братьями, кузинами и кузенами, жизнь в богатых домах Москвы и Петербурга – у родителей и многочисленных родственников; посещения театров, большие связи и знакомства родителей со многими государственными лицами, с людьми искусства и науки – все это было в отцовском детстве и не составляло исключения: так жило большинство русской интеллигенции того времени. Первой учительницей музыки Георгия Алексеевича была мадмуазель Брюгеман, потом дочь адмирала Зеленого, затем – польский скрипач и композитор Генрих Пахульский. Стремление каким-то образом приблизиться к миру музыки у младшего поколение шло, наверное, от их знаменитой бабушки. Бабушка Георгия Алексеевича, Надежда Филаретовна фон Мекк – та самая меценатка, которая, будучи большой почитательницей музыки П.И. Чайковского, на протяжении 13 лет вела с ним переписку и оказывала ему материальную помощь. Ей композитор посвятил свою 4-ю Симфонию…

Образование отца было довольно типичное, как во многих дворянских семьях: поначалу – гимназия Поливанова в Москве, затем К. Мая – в Петербурге. И, наконец, с 1908 г. – Императорское Училище Правоведения, наряду с Лицеем и Пажеским корпусом, считавшееся учебным заведением для избранного круга лиц. Выпускники Училища, как правило, служили в министерствах или посылались за границу. Недаром, когда после Октября взялись за искоренения «вредных элементов», то в первую очередь охотились за бывшими лицеистами, «пажами» и «правоведами», т.к. это были, конечно же, самые «классические» предполагаемые враги.

О пребывании отца в Училище правоведения им написано и рассказано мало. Но и из того, что есть, ясно одно – учились там далеко не маменькины сынки, а вполне самостоятельные юноши, умеющие жить полнокровно, весело и увлеченно, несмотря на жесткий полувоенный режим воспитания и обучения. Зубрежки, «самоволки», дружеские попойки, романы с балеринами и пр. – все это было, обычный юношеский набор.

Училище давало молодежи большой запас знаний во многих областях наук, в том числе в истории, философии, языках, праве и др. Только четыре года из семи провел отец в стенах Училища Правоведения, но этого было достаточно, чтобы никто никогда не усомнился в его образованности и эрудированности. В 1912 г., разочаровавшись в юридических науках, он пошел на военную службу и, выдержав офицерский экзамен при Николаевском кавалерийском училище, 15 августа 1912 г. вступил вольноопределяющимся в Лейб-гвардии конную артиллерию. 10 лет будет носить он военный мундир. За это время многое придется ему испытать и пережить.

Вольноопределяющимся Конной артиллерии застанет его август 1914-го. С армией ген. Ренненкампфа пройдет он по дорогам Восточной Пруссии до Кенигсберга (Калининград), принимая участие в редких, но кровопролитных боях. Затем будет произведен в прапорщики, а после экзамена на офицерский чин – в корнеты. Затем – служба в конной батарее у генерала Брусилова, тяжелое заболевание (не то малярия, не то тиф) и – запасной полк в Борисоглебске. Там он «спасет» от семейной тирании дочь местного помещика и увезет ее в Петроград.

«Надежде Николаевне Охлябининой, – писал в своей биографии Г.А., – было 23 года, она была хилого здоровья, слабенькая физически, но сильная духом, – она безропотно подчинялась всем фантазиям матери, как бы тяжело и неприятно это ей ни было бы. Подчинение это выражалось во всем – в большом и малом, и наблюдать это со стороны было крайне неприятно. Все жалели бедную Надю, сочувствовали ей и спрашивали, скоро ли она освободится от этого жестокого материнского гнета». Подробности этих отношений между Г.А. и Надежды Охлябининой, описаны отцом в одной из глав «Записок солдата-гвардейца». Это – ровно за неделю до февральской революции. В Борисоглебске же пройдет и весь период от февраля до октября 1917-го, когда в их кавалерийском полку начнется разброд, анархия и демобилизация. Весной 1918 г. произойдет его встреча с революционной Москвой, недоброжелательной, растерянной и мрачной.

Неопределенность положения отца, как «бывшего» офицера, перед лицом усиливающегося «красного террора» заставляет его принять через четыре месяца после Революции самое верное решение – он идет добровольцем в Красную Армию. Принять участие в серьезных боях ему не доведется, но неразбериха и измены, карьеризм и интриги, стяжательство и подозрительность, разложение и распущенность – всему этому он будет свидетель, все это будет рядом. Будет и учеба на курсах Военно-хозяйственной академии, будет эпизод «войны» – при наступлении Юденича на Петроград: курсанты приняли участие в защите Гатчины. Потом будут долгие, трудные экспедиции по Татарии и Башкирии в поисках и покупках лошадей для армии. И, наконец, в марте 1922 г. опять будет демобилизация, на этот раз окончательная.