Силуэты снов
Шрифт:
— Дальше тебе? Ещё выдумала!.. — фыркнул водитель. — Давай, давай, выгружайся, не то увезу обратно!
— Но мне нужно дальше, к озеру! — возразила я без всякой надежды на то, что мне удастся избежать долгого пешего путешествия. — Я купила билет до конца маршрута.
— Ну-ну! — водитель как-то зловеще ухмыльнулся, закрыл двери и неожиданно стронул машину с места.
Миновав Кепу, автобус потащился дальше. Асфальт за поворотом кончился, и машина заковыляла по грунтовке.
Ни одна машина, ни один человек не попался нам навстречу в надвигающихся сумерках.
По
— Приехали. Конец маршрута.
Ясно было — дальше он не поедет.
Поблагодарив его, я вышла и двинулась вперёд по грунтовке. Автобус сзади запыхтел, развернулся и уехал.
Я осталась одна на лесной дороге. Ни автобусной остановки, ни каких бы то ни было намёков на неё: столба, бетонной плиты или оборванной таблички — не было и в помине. И мне осталось признать: толстый дядька все-таки высадил меня раньше, чем было положено.
Но делать было нечего. Я пошла вперёд на своих двоих.
Оглядевшись по сторонам, я заметила в окружающем меня пейзаже нечто новое.
Вообще-то картина была весьма однообразна: плоская, покрытая негустым лесом поверхность тянулась во все стороны, насколько простирался взгляд. Я представляла себе, что в Карелии есть не только скалы и вековые сосновые боры, но и довольно банальные ландшафты… Сумерки постепенно скрадывали местность и неумолимо приближали ко мне горизонт, на который со всех сторон набегали тяжёлые тёмные тучи.
Неожиданно впереди начали проблёскивать огоньки. Я не смогла точно оценить ни расстояние до них, ни размеры светящегося объекта. Я шла вперёд, но в течение целого часа огни не приблизились, хотя их становилось все больше и больше.
Огни горели по-прежнему, более или менее постоянно, лишь изредка несколько расположенных рядом огоньков вдруг резко уменьшали свечение, и некоторое время казалось, что перед ними проплывает какая-то мутная завеса. В какой-то момент мне показалось, что огни находятся где-то далеко внизу, в котловине необъятных размеров, а я стою у края этой котловины, и пытаюсь в надвигающейся темноте различить её контуры.
Становилось все темнее, а ветер хлестал все злее и злее, я поспешно пошла вперёд, стараясь не задумываться об этих странных огнях до тех пор, пока не приближусь к ним на подходящее расстояние.
Свечение впереди вдруг стало ослабевать, и огни стали пропадать целыми группами. Я почувствовала себя так скверно, будто кто-то решил надо мной поиздеваться, и это ему удалось.
Темнота сгустилась, кроме участка дороги, уже ничего не было видно. По моим расчётам, я уже должна была достигнуть того самого безымянного населённого пункта на побережье. И точно, я миновала два столба у края дороги, на которых когда-то, видимо, был укреплён стандартный указатель с названием посёлка. Но, тем не менее, в темноте ничего похожего на жилье разглядеть было невозможно. Я шла по дороге, решив ни на шаг не сходить с грунтовки.
Какие-то едва живые огни появились снова. Но они появились неожиданно близко,
Я остановилась.
— Ого! Вот это да! — результат был так поразителен, что я заговорила сама с собой.
Я стояла посреди тихой, пустой и почти абсолютно темной улочки. Какой-то фонарик горел на трёхэтажном здании, около входа в которое скорее угадывалась, чем прочитывалась вывеска "Гостиница".
Похоже, что цель моего путешествия достигнута. Только городок, в который я попала, напоминал летучий голландец.
Я поправила сумку на плече и подошла к входной двери гостиницы. Под ногами лежали ровные небольшие бетонные плитки, и мостовая в этом притихшем закутке отнюдь не походила на развороченный асфальт, который бывает в заброшенных и запущенных городках.
Какое-то движение за моей спиной заставило меня обернуться. В трёх метрах от меня стояла собака. Крупный взъерошенный пёс беспородной наружности. Его силуэт чётко вырисовывался в тусклом свете лампочки. Пёс смотрел на меня, не издавая ни звука.
— Какого черта ты тут делаешь? Пошёл вон! — сказала я псу.
Тот наклонился, понюхал плиты, повернулся и метнулся назад, в темноту. И вот уже оттуда, в полной темноте раздался рык, сопровождающийся ворчанием и поскуливанием ещё не менее, чем полудюжины собак.
Нельзя сказать, что первое впечатление от этого местечка было приятным. Если в затемнённом захолустье бегают только бродячие псы, то что же за люди живут здесь?
Я взялась за ручку входной двери, готовая к тому, что она окажется запертой, но, к моему удивлению, дверь легко отворилась, и я вошла в тёмный холл.
Это была, судя по аскетической обстановке, старая гостиница, построенная давным-давно. Тесный холл с несколькими дешёвыми креслами, деревянная лестница, ведущая из холла наверх, к номерам, а под лестницей — конторка администратора с неизменной толстой книгой на стойке и с ячеистой полочкой для ключей на стене. Весь интерьер, представший передо мной, освещался маленьким бра, укреплённым где-то на уровне стойки администратора. Дверь в комнатку дежурного оказалась отворенной настежь, но за ней, кроме непроглядной темени, ничего не было.
Ничего и никого не было и во всем первом этаже. Только тишина и полумрак.
Я подошла к стойке и осторожно заглянула внутрь конторки. Я не удивилась бы, обнаружив там что-нибудь из ряда вон выходящее, но там никого не было. Только книга, лежащая на стойке как бы подтверждала то, что это действительно гостиница, и здесь даже кто-то останавливался, начиная с…
Я открыла первую страницу. В этой толстенной книге было не меньше двухсот страниц, но заполняли её мелким аккуратным почерком всего только… шесть лет. Я перекинула половину страниц и попала как раз на записи трёхлетней давности. Сентябрь… Медленно опускаясь по строчкам, я нашла то, что и ожидала найти: "Орешин Юрий Иванович, 4 сентября, номер 9, служебная командировка". 9 сентября Юрка был ранен, а 11 сентября доставлен в Петербург, в госпиталь.