Сильвио Берлускони – Премьер Италии
Шрифт:
Начало деятельности нового Кабинета министров Италии в октябре 1998 года совпало по времени с обострением положения в прибрежных районах страны в связи с повышенной напряженностью в экс-Югославии, Албании, во всем средиземноморском регионе. «Наивно думать, – отмечал Д’Алема, – что проведение внешней политики возможно без соответствующей военной поддержки. Сила должна присутствовать, чтобы восстанавливать законность». Намеки были более чем прозрачны. Они предшествовали активному участию Италии в политике НАТО по отношению к Югославии, в бомбардировках Белграда, начавшихся 24 марта 1999 года, в последующих событиях, свидетелем которых я был.
Бразды правления в Демократической партии левых сил (ДПЛС), в ее римской штаб-квартире, именуемой «Боттеге оскуре», переданы из рук в руки. Премьер Массимо Д’Алема возложил «корону» партии на Вальтера Велтрони, бывшего вице-премьера в Кабинете от блока «Оливковая ветвь» Романа Проди, видного политического деятеля Италии, вернувшегося из правительства на «партийную работу». Сам премьер из политсекретаря стал председателем ДПЛС.
«Назначение Велтрони – это не личный выбор. Мы представляем собой партию, которая располагает сильной руководящей группой, – заявил Д’Алема. – У нас есть своя логика сотрудничества, свое понятие партийной и общественной принадлежности. Сегодня – не просто “день Велтрони”, ставшего политическим секретарем партии. Это – обновление партии, проявление способности дать отпор тем, кто сеет пессимизм, разочарование, предрекает ослабление рядов ДПЛС, “отлив” сторонников партии в связи с тем, что ставка делалась на альянс с другими политическими силами внутри блока “Оливковая ветвь”». Многих беспокоило, как бы «мощный зеленый дуб» – партийный символ ДПЛС без серпа и молота – не оказался в тени «Оливкового дерева» («Уливо» – блок, создавший после 26 апреля 1996 года коалиционное правительство, в которое вошли представители ДПЛС).
Итак, в «Боттеге оскуре» произошла «смена караула». Как полагали наблюдатели, ДПЛС при Велтрони стала более мобильной («мотор поменьше, но движение побыстрее»), сократилось число аппаратчиков, ДПЛС становилась более «открытой, демократической, допускающей плюрализм мнений, готовой вести диалог с любым политическим течением, участвовать в подготовке референдума по проблеме избирательной системы. Велтрони убежден, что «дуб» ДПЛС должен крепнуть, но ни в коем случае не может допустить гибели «Оливковой ветви». Разобщение реформистских левоцентристских сил, отказ от единения только усилил бы позиции правоцентристской оппозиции – Сильвио Берлускони.
А как встретили назначение Д’Алемы правые? Манифестацией на площади Сан Джованни в Риме, где собрались от 500 тысяч до миллиона человек. Правые дали свой первый бой «массовостью». Второй удар произошел в парламенте при голосовании проекта финансового закона. По поводу принятия разных законов – от избирательного до закона о евроналогах – развернулась борьба в палате депутатов (дворец Монтечиторио) и в сенате (дворец Мадама). Только депутат Мара Малавенда умудрилась принести во дворец Монтечиторио 41 коробку с 117 854 поправками к финансовому закону.
По мнению философа, тогда директора института «Грамши», Джузеппе Вакка, в Италии происходил уникальный процесс: совмещались два самостоятельно существующих «горизонта», «перекрещивались две возникшие параллели»: правительство возглавлял лидер ДПЛС; параллельно шло обновление ДПЛС в связи с новыми задачами, стоявшими перед партией в новых условиях.
«Если, – писала газета “Унита”, – партия, направившая своего лидера на пост Председателя правительства, не способна найти ему сразу же достойную замену для руководства партией, то такой партии не следовало бы браться за управление страной». ДПЛС буквально на следующий день после голосования вотума доверия правительству Д’Алемы произвела замену своего политического секретаря, начала подготовку к партийному съезду (6 ноября 1998 года), что было важно для развития политического курса в исключительных для Италии и всей Европы условиях.
И другой особый штрих к описанию обстановки в Риме. Председатель Совмина Массимо Д’Алема утвердил состав собственной охраны. Ее теперь несли карабинеры. Обычно прежде солдаты этого армейского корпуса охраняли политических лидеров, представлявших правое парламентское крыло. Левых охраняли полицейские. Отныне лидеру левых, ставшего главой правительства, служила гвардия правых. «Слились» еще одни горизонты. Параллели переставали быть параллелями… Парадоксы порождали новые парадоксы.
Новый политический секретарь ДПЛС Вальтер Велтрони «перетряс» весь руководящий аппарат «Боттеге оскуре», омолодил его, отправил «на пенсию» всех видных представителей «старой гвардии», ввел в секретариат партии (из 12 членов) трех женщин и трех политиков, которые никогда раньше не носили в кармане партийный билет, были близки или входили в католические организации.
Эти структурные изменения в ДПЛС ставили долгосрочные цели. Секретариат ДПЛС практически заменил политбюро, а национальная дирекция, состоявшая из 170 (своеобразный ЦК) теперь насчитывала чуть более 50 человек. Это делало партийный руководящий орган якобы более мобильным и конструктивным. Аннулированы все так называемые рабочие группы, служившие опорой политсекретарю и его команде.
Связь с правительством? Партия не должна ограничиваться задачами правительства; она должна иметь свои ориентиры и распространять их в поле плюрализма политических, социальных и культурных интересов. Поэтому важна максимально высокая политическая автономия. Но ни партия не должна выполнять роль сдерживающей веревки для правительства, ни правительство не может держать на своем «якоре» ведущую партию.
О ДПЛС говорили, что это партия «с большой пухлой головой и хрупким изящным телом». Партия с «мохнатыми руками», но без прочных связей в гражданском обществе. Партия ведет деятельность в многих географических районах, где требуется проявление «новых способностей, умения прибегнуть к политической решительности и инициативе». Хрупкость и слабость – это та самая «роскошь», которую ДПЛС в нынешних условиях не может себе позволить. Знакомый язык, знакомый почерк. А что в этом плохого? Спасибо за опыт, говорили правые.
Процесс установления и развития отношений на «второй стартовой площадке» еще не раз трансформировался, принимал самые различные повороты. И это было неизбежно.
Ближайшая проверка сил – на административных выборах в местные органы власти весной 1999 года, затем на общеевропейской арене. Раскол и взаимные обиды ослабили силы левоцентристского блока. И в результате они потерпели сильное поражение на выборах, которое публично не признали. И это тоже нормально. Кто умеет спокойно признавать неудачи?
Есть ли преемственность партийной линии ДПЛС и ее предшественников из ИКП? Пальмиро Тольятти был с начала и до конца воплощением величия Кремля, Коминтерна. Луиджи Лонго – кумир и слава партизанской эпохи. Энрико Берлингуэр – аристократ на «алтаре пролетарского жертвоприношения», «живой миф политики самостоятельности и партийно-социальных решений» (в Москве это тогда называлось проще: ревизионизм).
Алессандро Натта и Акилле Оккетто представляли движение «мовиментизм». Было ясно, что следовало куда-либо двигаться, и все двигалось. Но внутри партии действовали разностремительные силы по принципу «лебедь, рак и щука». Вот и получила партия 20–22 % голосов избирателей. Для прогресса необходима была иная база, новые концепции и стимулы. И для лебедя, и для рака, и для щуки (не станем дальше проводить литературные параллели и тем более уточнять, «кто есть кто» в итальянском партийно-политическом контексте ДПЛС, ПКВ или Партия итальянских коммунистов).