Сильвия и Бруно
Шрифт:
ГЛАВА VII. Барон-посол
Я отправился было за Вице-Премьером, но, немного подумав, решил всё же понаблюдать за его супругой, любопытствуя видеть, как она ухитрится избавиться от детей.
Я отыскал её в ту минуту, когда она, держа за руку Сильвию, другой своей рукой с самой что ни на есть материнской нежностью гладила Бруно по головке. Оба ребёнка глядели настороженно и почти испуганно.
— Мои ненаглядные, — говорила она, — я задумала приготовить для вас угощение! Этим чудесным вечерком
Услышав такое, Бруно подпрыгнул и захлопал в ладоши.
— Вот здорово! — закричал он. — Правда, Сильвия?
Сильвия, с лица которой ещё не совсем исчезло недоверчивое выражение, всё-таки вежливо сказала: «Большое спасибо» и запрокинула головку для поцелуя.
Миледи отвернулась, чтобы скрыть улыбку торжества, появившуюся на её широченном лице, подобно ряби на поверхности озера.
— Маленькие дурачки, — пробормотала она, зашагав к дому.
Я поспешил следом.
— ...Именно так, Ваше Превосходительство, — говорил Барон, когда мы входили в библиотеку. — Вся пехота была под началом у меня. — Он повернулся к нам и был официальным образом представлен миледи.
— Так вы к тому же военный герой? — спросила миледи.
Маленький толстый человечек самодовольно улыбнулся.
— Ну да, — произнёс он, потупив взгляд. — Все мои предки прославились своими воинскими талантами.
Миледи милостиво улыбнулась.
— Таланты — это наследственное, — заметила она. — Как и любовь к пирожным.
Барон принял обиженный вид, и Вице-Премьер благоразумно сменил тему.
— Обед скоро будет готов, — сказал он. — Могу ли я иметь честь проводить Ваше Ожирение в комнату для гостей?
— Конечно, конечно! — закивал Барон. — Никогда не следует оставлять обед в ожидании! — И он рысью припустил из комнаты вослед Вице-Премьеру.
Но вернулся он так скоро, что пришедший раньше Вице-Премьер едва успел втолковать своей супруге, что её замечание насчёт «любви к пирожным» было
— ...неуместным. Вы бы и сами могли догадаться, — добавил он, — что наш гость носится со своими наследственными талантами, как не знаю с чем. Военный гений, да что вы! Тьфу!
— Стол уже накрыт? — вопросил Барон, влетая в комнату.
— Ещё пару минут, — обернулся к нему Вице-Премьер. — А пока давайте-ка заглянем в сад. Вы говорили мне, — продолжал он, когда все трое выходили из дома, — что-то о большом сражении, в котором вы командовали пехотой.
— Именно, — сказал Барон. — Противник, как я уже сказал, далеко превосходил нас численностью. Но я повёл своих людей в самый центр их... Что это? — обеспокоенно воскликнул герой, прячась за спину Вице-Премьера, в то время как странное существо стремительно бросилось к ним, размахивая лопатой.
— Это всего лишь Садовник! — ободряюще вскричал Вице-Премьер. — Уверяю вас, он совершенно неопасен. Вот послушайте, он даже поёт! Это его любимое развлечение!
И вновь раздался тот же резкий дребезжащий голос:
«ОнИ, отбросив свою лопату прочь, Садовник принялся отплясывать свою безумную жигу, прищёлкивая пальцами и баз конца повторяя:
«Тогда не хватит нам, Тогда не хватит нам!»Барон вновь принял обиженный вид, но Вице-Премьер поспешил объяснить, что в песне не было никакого намёка на него, да и вообще песня не имела смысла.
— Ты же не имел всего этого в виду, ведь так? — обратился он к Садовнику, который бросил петь и теперь стоял, балансируя на одной ноге и разглядывая их с разинутым ртом.
— Я никогда не имею в виду всего, — ответил Садовник, и в этот момент, к счастью, явился Уггуг, что придало беседе новое направление.
— Позвольте представить вам моего сына, — сказал Вице-Премьер, шёпотом прибавив: — Это один из самых замечательных и разумнейших мальчиков, которые когда-либо рождались на свет! Я рассчитываю показать вам его одарённость на примерах. Он постиг многое из того, о чём его сверстники ещё и понятия не имеют; а в стрельбе из лука, в ужении рыбы, в рисовании и музыке его таланты... Но вы сами их оцените. Видите вон там мишень? Сейчас он выстрелит в неё стрелой. Сынок! — громко позвал он. — Его Ожирение желают видеть, как ты стреляешь. Подать Его Высочеству лук и стрелы!
Надувшись от важности, Уггуг принял лук и стрелы и приготовился стрелять. Лишь только стрела сорвалась с тетивы, Вице-Премьер наступил Барону на ногу и так навалился на неё всем своим весом, что Барон взвыл от боли.
— Тысяча извинений! — вскричал Вице-Премьер. — Это я оступился от восхищения. Глядите! Прямо в яблочко!
Барон изумлённо вытаращил глаза.
— Мальчик так неловко держал лук, что это просто невероятно! — вымолвил он.
Однако сомневаться не приходилось: стрела была там, в самом центре мишени!
— А вот и озеро, — продолжал Вице-Премьер. — Подать Его Высочеству удочку!
Уггуг нехотя принял удочку и с размаху забросил блесну в воду.
— У вас на руке жучок! — вскричала миледи, с такой силой ущипнув Барона за руку, как если бы в неё разом вцепился десяток омаров. — Жук был кусачий, — объяснила она. — Но какая жалость! Вы не увидели, как мой сыночек вытащил рыбу из воды!
На берегу лежала громадная дохлая треска с крючком во рту. Барон неуверенно проговорил:
— Я, признаться, воображал, что треска водится лишь в солёных водах.