Сильвия и Бруно

Кэрролл Льюис

— В два раза с половиной и ещё чуточку, — ответила Сильвия.

— Боюсь, это понравилось ему не больше, чем когда его укоротили.

— Нет, это ему больше понравилось! — поспешил заверить меня Бруно. — Он стал гордиться своим новым хвостом. Вы ещё не встречали крокодила, который так сильно гордится своим хвостом! Посудите сами: теперь он мог развернуться и пойти гулять по своему хвосту до самого кончика, а потом назад по всей спине до самой головы.

— Не до самой головы, — сказала Сильвия. — До самой головы он не смог бы дойти.

— А он доходил! — победно вскричал Бруно. — Вы не видели, а вот я видел собственными глазами. И он прохаживался, качаясь из стороны в сторону,

словно никак не мог проснуться, потому что он думал, что спит. Обе свои передние лапы он поставил себе на хвост и всё ходил и ходил у себя по спине. А потом он гулял у себя по лбу. А потом он немножко прогулялся у себя по носу. Вот так!

Я снова попытался представить, каким же Крокодил сделался теперь, но эта задачка была почище первой.

— Ни за что на свете нет таких крокодилов не ходят они по своей голове неправда! — заверещала Сильвия, слишком задетая за живое, чтобы заботится о грамотности своих восклицаний.

— Вы просто не знаете, из каких соображений он так ходил! — презрительно отмахнулся Бруно. — Это было очень веское соображение. Я сам его слышал: «Почему бы мне не прогуляться у себя по голове?» И вот он взял и прогулялся!

— Ну разве же это веское соображение, Бруно? — спросил я. — Почему бы тебе не взобраться на дерево?

— И заберусь, — ответил Бруно, — мы ещё даже не кончим разговаривать, как я буду наверху. Только не можем же мы спокойно разговаривать, когда один лезет на дерево, а второй не лезет!

Мне подумалось, что мы не сможем «спокойно» разговаривать, даже если одновременно станем влезать на дерево, но я понимал, как опасно спорить с теориями Бруно, так что решил не развивать эту тему, а лучше расспросить насчёт машины, которая способна удлинять вещи.

На этот раз Бруно стал в тупик и предоставил отвечать Сильвии.

— Она похожа на каток, — сказала Сильвия, — и когда в неё кладут вещи, они там пропихиваются...

— И притесняются, — вставил Бруно.

— Да, — Сильвия не стала возражать против употребленного Бруно технического термина, но повторить его не отважилась. Возможно, она услышала его впервые. — Они там... стесняются... и затем выходят — такие длинные!

— Один раз, — снова начал Бруно, — мы с Сильвией починили детскую песенку...

— Сочинили, — шёпотом поправила его Сильвия.

— Да, сочинили Детскую Песенку, и Профессор раскатал её для нас. Это была вот какая песенка:

Жил-был маленький старик С маленьким ружьишком, Он по улицам привык Бегать как мальчишка; Подзывал он голубей: “Гули, гули, гули!” — И пускал по ним скорей Маленькие пули. А потом бежал к жене, Понабив карманы, Чтобы птички на огне Жарились румяны; Звал он курочек своих: «Цыпа-цыпа-цыпа», — И пшена скорей для них Не жалея сыпал.  А потом бежал на пруд, На года не глядя, Там ведь уточки снуют По зеркальной глади. Звал он уток-малышей: «Утя, утя, утя», — И метал из камышей Дротиками прутья.  Как-то селезень привлёк Видом непоседу, И подумал старичок: «Подстрелю к обеду!» Торопливо он навёл Дуло, дуло, дуло — Грянул выстрел, дым пошёл, Птичка упорхнула.

— Значит, это вы её сочинили? — спросил я [45] . — Понятно... Но вы говорите, она стала длиннее? После того, как вышла из катка?

— А мы попросим Профессора спеть её для вас, — сказала Сильвия. — Если её пересказать, то она испортится.

— Хотел бы я встретиться с этим вашим Профессором, — сказал я. — А ещё мне вот что пришло в голову: хорошо бы взять вас троих с собой, чтобы вы познакомились с моими друзьями, которые живут неподалёку. Не желаете ли пойти со мной в гости?

45

Эта песенка тоже входит в собрание «Рифмы Матушки Гусыни»; вообще же герои Кэрролла не в первый раз «признаются» в авторстве этих песенок, см. поэму «Фантасмагория».

— Мне кажется, Профессор не захочет идти, — сказала Сильвия. — Он такой застенчивый! Но нам очень хочется пойти. Только лучше нам не ходить туда, пока мы не станем другого роста.

Да, положение получается не из простых, подумал я, когда понял, как, всё-таки, затруднительно будет представлять таких маленьких друзей Обществу.

— А какого вы можете стать роста? — удивлённо спросил я.

— Мы лучше сделаемся, как... обычные дети, — подумав, ответила Сильвия. — Для нас это самый лёгкий рост.

— А вы сможете сделаться такого роста сегодня? — спросил я, думая между тем: «Тогда бы мы могли взять вас на пикник».

Сильвия с минуту размышляла.

— Не сегодня, — наконец сказала она. — У нас не всё для этого приготовлено. Мы придём... в следующий вторник, если хотите. А сейчас, Бруно, ты должен отправляться делать уроки.

— Надоело мне слышать «А сейчас, Бруно»! — простонал малютка и надул губки, отчего стал ещё милее. — Только его услышу, сразу знаю, что дальше будет что-нибудь дурацкое. — Он тут же развернулся и зашагал прочь.

Сильвия обратила ко мне своё смеющееся личико.

— Так мы придём во вторник?

— Отлично! — ответил я. — Пусть будет следующий вторник. Но как насчёт Профессора? Он разве тоже пришёл с вами в нашу Сказочную страну?

— В тот раз нет, — сказала Сильвия. — Но он обещал, что обязательно нас навестит. Когда-нибудь. Ведь он ещё должен подготовиться к Лекции. Так что ему нужно было остаться дома.

— Дома? — в полусне повторил я, не совсем вникая в то, что она мне говорит.

— Да, сэр. Его сиятельство и леди Мюриел дома. Входите, пожалуйста.

ГЛАВА XVII. Три Барсука

Всё ещё в полусне я повиновался этому высокомерному приглашению и в следующее мгновение очутился в комнате, где сидели граф, его дочь и Артур.

— Ну вот, наконец! — сказала леди Мюриел тоном игривого упрёка.

— Задержался по дороге, — промямлил я. Но я совершенно не представлял себе, как мне объяснить им причину своей задержки! К счастью, вопросов не последовало.

Экипаж тотчас подали; корзина с крышкой, заключающая в себе все наши пожертвования пикнику, должным образом была куда-то упрятана, и мы пустились в дорогу.