Силы быстрого развертывания
Шрифт:
В комнату заглянул один из прапорщиков второго отделения.
— Игорь! Территория вокруг особняка зачищена. Кроме тех двоих, что находились возле барака, да еще пары трупов у вынесенных ворот, никого больше не обнаружено.
— Добро!
Старший лейтенант вызвал Вересаева:
— Командир! На связи «Второй»!
Капитан ответил:
— Как у тебя дела?
— Все хоккей, капитан! Позади дома было две цели, обе поражены, я сейчас мило беседую с Надеждой Алексеевной Соколовой, территория поместья под контролем. У вас в доме
— Нормально! Мансур взят, правда, подраненный, решил, мудак, со спецназом тягаться в скорости реакции, вот и получил пулю в руку. Ребята мои сейчас зачищают женскую половину дома. Тебе, Игорек, проверить весь барак и с женой начальника заставы и бойцами отделения выйти к гаражам. Отходить будем на джипах наркобарона.
— Понял! Выполняю!
Отключившись, Качанов повернулся к Соколовой:
— Скажите, Надежда Алексеевна, вам известно, кто или что находится в помещениях барака справа от вашей комнаты?
Женщина, понемногу приходя в себя, объяснила:
— В последнем отсеке были мужчины, трое или четверо, точно не знаю, в предпоследнем что-то вроде склада, оттуда часто мешки какие-то выносили. А вот по соседству комната с недавнего времени держится под особой охраной. Раньше там никого не было, но сейчас кто-то находится за стеной, точно! Я отчетливо слышала плач, но плач не взрослого человека, а скорее молодой женщины или даже подростка. Но я могу и ошибаться.
Качанов кивнул головой:
— Хорошо! Вы пока готовьтесь к отъезду из этого осиного гнезда, а я посмотрю, кто это там за стеной страдает.
— Можно вопрос?
— Да?
— Я увижусь с мужем?
— Конечно! Вот это я могу вам гарантировать! Поторопитесь со сборами, Надежда Алексеевна!
— Да, да, я быстро!
Старший лейтенант вышел во двор, подозвал к себе прапорщика, который докладывал ему об обстановке на территории усадьбы.
— Витя, проверь-ка две крайние левые комнаты барака!
— Есть!
Качанов подошел к третьей двери, закрывающей вход в помещение, откуда Соколова слышала плач. Дверь неплотно прилегала к перекошенной коробке. Офицер внимательно осмотрел щели. Что-то интуитивно подсказывало ему, что не просто так эта комната была изолирована от внешнего мира, в отличие от других. И он увидел то, что подтвердило его догадку. В самом низу, чуть выше порога, Качанов разглядел тонкую проволоку. Он тихо произнес:
— Вот оно что! Растяжка! Стоит открыть дверь, и через считаные секунды взрыв гранаты обвалит глиняную тюрьму. Но кто это такой ценный заточен в комнате, что Мансур прибег к минированию выхода, несмотря на постоянное присутствие здесь охраны?
Подошел прапорщик, проверивший крайние комнаты, доложил:
— В одном из осмотренных мной помещений обнаружены трое таджиков, прикованных к солдатским кроватям. Соседнее помещение — подсобка с запасом продовольствия. Таджики, судя по всему, рабы!
— Ясно!
— А что здесь? — Прапорщик указал на дверь, перед которой стоял старший лейтенант.
Качанов ответил:
— Здесь, Витя, растяжка!
Помощник офицера удивился:
— Вот как?
— Да! Ты освобождай рабов и выводи всех, включая жену Соколова, из барака. Таджики пусть идут куда хотят, супругу пограничника отведи к гаражу.
— А ты, Игорь?
— Я попробую отворить дверь в эту камеру.
— Стоит ли рисковать?
— Там, внутри, человек, Витя! Мы же не можем уйти, оставив узника под реальной угрозой гибели? Тем более, по словам Соколовой, в комнате заточена либо молодая женщина, либо ребенок!
— Может, саперов вызвать?
— Вить? Я сказал, что тебе делать? Сказал! Так какого хрена ты тут дискуссии разводишь? Выполняй приказ!
— Есть, товарищ старший лейтенант, — сухо и официально ответил прапорщик и направился к крайней комнате барака.
Как только из глиняного застенка местного бая были выведены невольники, офицер снял с пояса штык-нож. Вставив клинок в паз ножен и получив таким образом своеобразные кусачки, Качанов аккуратно просунул их в дверную щель. Перекусил проволоку, тут же отскочив в сторону. Растяжка вполне могла быть и обратного действия, вызывая срабатывание взрывателя при отсутствии натяжения проволоки. Но взрыва не последовало.
Старший лейтенант распахнул дверь, сразу же бросив взгляд за порог. Там, прикрепленный к кольцу предохранительной чеки мощной «Ф-1», болтался перекусанный кусок проволоки. Взяв гранату в руки и вывернув из нее взрыватель, Качанов выбросил во двор безопасный теперь кусок металла. Обвел взглядом крошечную комнату. Она была обставлена так же, как и бывшее жилище Надежды Соколовой, только легкая ширма в углу являлась дополнительном предметом гарнитура заминированного помещения.
Офицер подошел к ширме, сдвинул ее в сторону. Тут же раздался испуганный вскрик. В углу, закутавшись в одеяло, сидела бледная испуганная девочка лет тринадцати. С животным страхом в глазах она смотрела на Качанова.
Старший лейтенант, присев перед ней на корточки, спросил:
— Ну, чего испугалась? Разве я такой страшный?
Подросток продолжал испуганно смотреть на офицера спецназа.
Качанов понял, что девочка совсем не владеет русским языком. Он взял ее за руку. Она попыталась вырваться, но старший лейтенант пригрозил ей пальцем, проговорив по-таджикски:
— Не бойся меня! Я ничего плохого не сделаю тебе. Скажи мне, кто ты и как попала сюда?
Ужас в глазах ребенка сменился удивлением. Этот русский мужчина с оружием и в черном комбинезоне говорил на языке ее народа. Она еле слышно промолвила:
— Я Гуля! Дядя Мансур забрал меня из дома, убив родителей и братьев. Это было в ауле Каши. Я должна стать его женой. Но я не хочу, мне страшно.
Старший лейтенант выругался на этот раз по-русски:
— Ну, Мансур, ну, сучара!
Девочка спросила, поняв из фразы офицера только имя своего ненавистного хозяина: