Симарглы
Шрифт:
Мне хотелось, чтобы пошел снег, чтобы он таял у меня на лице и на губах… чтобы в волосах появилась влага… я сам себе казался иссушенным, словно колхозное поле в жарком сентябре. Но для снега было уже поздновато.
Нерешительный, но до боли знакомый голос тихо произнес:
— Сергей?..
Я резко обернулся. На миг мне показалось…
Нет. Она была ниже ростом — это стало понятно сразу. И тоньше.
Очень худенькая девушка, на бледном лице — я отлично различал его в тусклом свете, падающем из окон первого этажа — видны одни глаза, слегка усталые, с ранними морщинками. Коротко остриженные волосы — сейчас они отливали рыжим,
Катерина Красносвободцева, Ленина младшая сестра. Сейчас ей всего пятнадцать.
Позади нее маячил довольно плечистый силуэт. Этого субъекта я тоже знал: парень, с которым Катерина встречается уже полгода, и которого только меньше месяца назад решилась познакомить с родителями. Зовут Вадим. Вроде бы он студент… подробности о Лениных родственниках никогда не были мне интересны. А жаль.
— Вы Катя? — спросил я почти равнодушно. Полагалось бы разыграть легкое удивлении, неуверенность…. можно было бы даже забыть имя. Но сейчас мне было не до игр.
— Да, — она кивнула. — А вы… Лена никогда ничего о вас не говорила. Но я-то знала…
Она замолчала. Потом добавила.
— Я еще тогда хотела спросить вас: вы были на похоронах. А потом почему-то ушли. Почему?
— Не мог больше на это смотреть. Это гнусно. Хуже язычества. Устраивать спектакль…
Кажется, она была удивлена моими словами, но все же очень немного промедлила с ответом.
— Не спектакль, а обряд, — Катя покачала головой, и слегка качнулись сережки-колечки в ушах. У Лены уши проколоты не были. — Люди все-таки не мусор… чтобы просто их выбрасывать. — Я совсем не уверен, что меня не выбросят на помойку, — хмыкнул я.
Я это сказал?!
Неужели так легко… впрочем, какая уже разница, что я говорю или не говорю. Меня все равно несет, причем несет неуправляемо.
Катя на мою реплику никак не отреагировала.
— Пойдемте, я вас чаем напою, — сказала она просто. — Родители сегодня уехали… мы втроем будем. Пойдемте?.. Вы у нас ни разу не были.
Именно за этим я и встал с кровати, и вышел на улицу, хотя весь мой опыт, вся моя предыдущая жизнь властно запрещали: не ходи! Я хотел проникнуть в Ленину квартиру, может быть, в ее комнату, где она совсем недавно была, была живая… Что бы я там увидел, что бы я там нашел? Возможно, некий ключ… может быть, что-то стало бы понятно мне из того, чем я был и из того, чем я никогда не стану. Это помогло бы мне избавиться от страха, встретить завтрашний день… так, как я могу его встретить. Но теперь, когда исполнение моего странного и уж точно загадочного для меня самого желания оказалось совсем рядом, когда не нужно было больше прикладывать никаких усилий, мною, как это часто бывает, овладели сомнения.
Пойти вместе с этой девушкой, которая так похожа на свою сестру, и вместе с тем так непохожа… Лена — надломленный стебель, тонкий тростник у воды. Ее сестра — лист кувшинки, тихо лежащий на глади озера. Что я там буду делать? Я слишком другой, слишком не похожий на них на всех. Впрочем, я никогда не задумывался о том, какой я. Просто был. Что если…
Вдруг то, чего я боялся, стало ясно для меня. Я боялся не Лены. Я боялся того, что я могу сделать с Леной. И я боялся того, что могу сделать с ее сестрой. Может быть, одной только фразой. Я сам себе казался словно бы зараженным радиоактивностью, находиться рядом со мной было опасно.
Наверное,
— Пойдемте, — сказала она. — Вадик, познакомься. Это Сергей. Они с моей сестрой любили друг друга.
До чего изящная формулировка! Не неуклюжее «парень», не официозное «жених», не пошловатое и не соответствующее истине «возлюбленный» или, тем более, «любовник». Просто — они любили друг друга. А что это была за любовь, пусть каждый решает сам.
Хорошо бы и мне решить.
Широкоплечий Вадим посторонился, пропуская нас с Катей вперед. Я подумал: ожидает от меня подвоха. Но потом отблеск фар с проезжей части упал на его лицо, и я увидел некое чувство, которое узнал не сразу. А когда узнал, едва не запнулся. Сострадание.
С ума сойти. Хорошие люди. По-настоящему хорошие люди.
Раньше это вызвало бы у меня тупую досаду. Теперь… не знаю. Понятия не имею… Но анализировать это чувство не хотелось. Возможно, из-за того самого наихудшего в мире страха.
Лена решила впервые попробовать договориться с симоргом одна. Она начала уже ладить с Голиафом, но все равно в этих зверях оставалось нечто для нее непонятное. Вроде бы они читали мысли, и в то же время, почти все отдавали им команды вслух. Они легко переносили людей в обычный мир, но сами никогда там не задерживались. Они размножались и умирали, но никто никогда не видел смерти симорга или маленького симоржика. Они… в общем, они были. Как сила притяжения. Лена никогда не задумывалась над тем, откуда они взялись или что они знают. Но сегодня она чувствовала, что должна сделать что-то сама, без Вика. Тем более, что ее партнер, кажется, чувствовал себя не очень хорошо. Он медленно шел через ночной луг к стоянке симоргов, даже не пытаясь ускорить шаг, и скоро отстал от нее. Лена же не могла тормозить. Внутри нее жил странный зуд, который прямо-таки заставлял двигаться. Вик сказал ей только что: «Я бы отложил до утра. Несколько часов ничего не решат».
«Еще как решат! — ответила Лена с жаром, которого сама от себя не ожидала. — Я должна найти кое-кого и поговорить с ней. Боюсь, с утра на это не будет времени».
«Почему?»
«Потому что в десять утра — открытие памятнику Иванову И. В.»
Лена достала из кармана джинсов мятую листовку, разгладила и протянула ему.
«И что?»
«Когда люди забывают свое прошлое, или подменяют его другим, будущего у них нет. Я нутром чувствую, что именно открытие этого памятника они избрали для закрепления своих обрядов. Я по-прежнему ничего не понимаю в их магии…»
«И не надо понимать, — перебил ее Вик, — главное — чувствовать город. Но надо переждать, сейчас ты все равно никого не найдешь. Симорги выходят из леса только после восхода солнца».
«Значит, я пойду в лес».
«Без толку. Думаешь, ты первая такая умная?»
«Думаю, я первая такая упрямая», — решительно произнесла Лена, хотя сердце у нее дрогнуло.
А теперь она мчалась впереди Вика. Нет, не бежала, как в тот, самый свой первый день в Ирии, но шла очень быстро. Кажется, что если бы она ускорилась еще чуть-чуть, сухая луговая трава резала бы ей ноги.