Симбионты
Шрифт:
Человек креативен, говорили оптимисты. Если освободить его от повседневного труда ради борьбы за жизнь, он такого напридумывает, что мы всю Вселенную на уши поставим.
Человек ленив, говорили пессимисты. Креативных – процентов десять. А остальные, едва пропадет нужда вкалывать, примутся жрать наркотики и деградировать. Или устроят войну за наркотики, потому что на большее у них мозгов не хватит.
И те, и другие были по-своему правы, но пока они драли глотки по телевизору, проблему, как обычно, решили без оглядки на
И подоплека решения была проще некуда. Чего там судьба человечества, кому это интересно. Важнее другое. Если первый успешный бот-репликатор стоит даже миллиард, то второй – вдвое меньше, и прогрессию можете представить сами. Рост популяции легко контролируется, а значит, и стоимость продукта можно регулировать, но рано или поздно люди узнают, что цены держатся искусственно. А на самом деле пара миллионов ботов стоит копейку.
Тогда люди выйдут на улицы и потребуют устроить им коммунизм.
Выдать каждому ящик ботов, из которых человек вырастит что захочет – машину, компьютер, посудомойку, микроволновку… Дом.
И тогда на планете останется один ресурс, который чего-то стоит – энергия. Но если боты смогут запитываться от солнца – а почему бы им не смочь, – то и энергию никому не продашь.
Земной социум в привычном виде прекратит существование, потребуются какие-то новые формы. А поскольку задача государств и правительств в первую очередь не допускать перемен, «обеспечивать стабильность», возникло единодушное решение: обеспечить стабильность в полный рост любыми средствами вплоть до полицейских. Для начала все запретить, а там посмотрим.
Строго говоря, положение виделось опасным и безо всяких утопических нанотехнологий. Микробы-сборщики, зависимые от энергии и сырья, все равно опрокидывали глобальную экономику ничуть не хуже мифических нанороботов, способных штамповать гамбургеры из воздуха.
И с вероятностью пятьдесят на пятьдесят наступал армагеддец.
А Дед как раз подступил вплотную к своему идеальному медицинскому боту с репликаторной функцией. Он его уже видел во всех подробностях. Наконец-то Нанотех был готов оправдать себя, стоял в одном шаге от решения задачи, ради которой и был создан.
И тут пошли нехорошие слухи. А потом и нехорошие звонки.
Это было время, когда Дед бился головой о стену в бессильной злобе.
Ну, не совсем о стену – Виктор застал его, когда тот стучал лбом в книжный шкаф.
«Ты чего?..» – осторожно спросил Виктор.
«Хочу разбить кому-нибудь морду, – хмуро отозвался Дед. – Никак не могу решить, кому лучше. Вот и стою тут, как помесь барана с буридановым ослом!»
«Из Москвы звонили?» – догадался Виктор.
«Говорят, это не дело ученых. Не наша компетенция. Политический вопрос. Все будет решаться на уровне глав государств. Доктор! Это лечится?»
«Если политический вопрос – только нейролептиками».
Виктор прислонился к дверному косяку, он вдруг почувствовал себя, как
«Они напуганы и пытаются закрыться».
«Я задумал всего лишь медицинского бота. Сам Президент Академии Наук лично просил, умолял пробить исключение в протоколе, а они даже не попытались».
«Для них любой репликатор – угроза, как ты не понимаешь. Сам принцип. Они готовы нас всех уморить, лишь бы не дать свободы».
«Вот именно, – Дед кивнул. – За что боролись… Тьфу! Работать не могу, в голове одна подлая мыслишка крутится: как бы вопрос решился в Советском Союзе».
«Жесткий контроль, – отозвался Виктор, не раздумывая. – Репликаторная функция допускается только в стенах Нанотеха, чисто ради производства, а людям вкалывать ботов с обрезанной задачей. Сколько проживут в организме, столько проживут… А это не выход. Ну, диагностика, и что-то быстро подлатать, это тоже неплохо, но ничего серьезного такие микробы сделать просто не успеют. У нас отдельные боты третьей серии живут месяц. Но связность роя нарушается раньше. Мало, очень мало. Чтобы действительно вылечить человека, нужен большой рой с гарантией на три месяца. Пятая серия могла бы?..»
«Запросто. Пятая и год могла бы… Ей нужен таймер в прошивке, чтобы принудительно усыпить рой, а то будет жить и жить. Но ее цена!.. Рой стоит больше, чем успешная предвыборная кампания Президента! Кому он нужен, самый распрекрасный бот, за такие деньги?!»
«В общем, при советском подходе к вопросу мы тоже пролетели бы, – заключил Виктор. – Да и при каком угодно, хоть при фашистах. Для любой власти опасны репликаторы. Замахнулся ты на весь миропорядок, сам того не желая, вот и огреб… Выход есть?»
«Поеду, буду убеждать лично, какой еще выход».
Дед уехал в Москву назавтра, пропадал неделю, вернулся измученный и злой, сказал: будем ждать, я нажал на все педали, наши в Академии сами не дураки, вовсю суетятся, авось чего получится. Бросил Нанотех на Михаила, а сам дневал и ночевал в своей «личной» лаборатории, с головой погрузившись в работу над пятой серией. Привычное дело: пока начальство раздумывает, мы спешим получить результат, а там, глядишь, повезет, и работа сама себя покажет в лучшем виде.
Это подвешенное состояние затянулось еще на год. Дед спешил как мог.
Не успел.
Семенов вошел к директору без стука.
– Ваш приказ выполнен. Документы по пятой серии уничтожены. Безвозвратно.
– Хорошо. Бумага ждет у секретаря, распишетесь. А это что?
– Да вот. Это для Лешки. У Гуревича вовремя отнял.
Техник поставил модель вертолета на стол и пробубнил:
– Все, что осталось от пятой серии. Пусть ребенку. Достанется. Вдруг ему… Полегчает.