Симбионты
Шрифт:
– Ты так убиваешься на работе, – процедила акула, – что я сяду в твое кресло очень скоро. Последил бы за здоровьем. Взял бы отпуск, что ли.
– Спасибо, дружище, ценю твою заботу, – равнодушно отозвался Дед, поднимая трубку телефона.
Михаил быстрым шагом покинул кабинет. Демонстративно хлопнул дверью. Дед покачал головой и нажал на телефоне несколько кнопок.
– Семенов? Это директор. Приказываю. По пятой опытной серии всю документацию и программное обеспечение немедленно уничтожить. Уничтожить необратимо. Повторяю: необратимо. За приказом по лаборатории зайдете ко мне, а сейчас… Выполняйте.
Глава 7
На
В дальнем углу лаборатории сидел, крепко вжавшись в угол вместе со стулом, программист – щуплый человечек почти карикатурной внешности: толстые очки на выдающемся носу и ранняя лысина, обрамленная венчиком кудрявых волос. Он будто прятался – заполз в укромное место и притих там.
Герметичная дверь в «чистую камеру», где стоял дорогущий модульный «нанокомплекс» – слишком тонкий инструмент чтобы подковать блоху, зато способный выжечь лазером неприличное слово на хвосте сперматозоида, – была распахнута настежь. Управляющий компьютер комплекса, единственный тут не отформатированный, а просто выпотрошенный, уныло рисовал на мониторе запрос: какие будут ваши указания?
Больше никаких.
Программист, видимо, собрался с духом – встал, нервно огляделся, снял очки, протер их полой халата, водрузил обратно на нос, короткими шажками просеменил к технику и сказал:
– Не могу. Я тут больше не нужен. Домой пойду. Звони, если что. Скажи Деду… А-а, что говорить. Скажи, Гуревич домой ушел.
Техник молча кивнул.
Программист хлопнул техника по плечу, для чего ему пришлось высоко поднять руку. Бросил взгляд на стеллаж с моделью вертолета, помотал головой, будто отгоняя наваждение, и резко выдохнул, как поступают дилетанты, прыгая в холодную воду.
Он решительно протянул руку к модели.
– Зачем? – остановил его техник.
У техника оказался глухой спокойный голос, такой же сумрачный, как его внешность. Медведь медведем.
– Ты… Ты не понимаешь? – программист от волнения дал петуха.
– Не нужно, – осадил его техник.
– Но…
– Гош, иди домой, – посоветовал техник неожиданно отеческим тоном. – Утро вечера мудренее.
Что расслышал в этой поговорке Гуревич, неясно. Но он просветлел лицом и быстро юркнул за дверь.
Когда аппаратура дожевала информацию, техник взял с полки модель вертолета. Ласково пристроил ее, как младенца, на сгиб локтя и вышел, не забыв погасить за собой свет.
Лаборатория погрузилась в серый полумрак.
Техник прошел длинным коридором, свернул было к лифтам, но передумал и по лестнице поднялся на два этажа. Здесь размещалась дирекция.
Навстречу торопился Михаил. Техник отвесил короткий поклон, Михаил небрежно кивнул. Они уже почти разошлись, когда Михаил
– Техник-лаборант Семенов, я не ошибся?
– Он самый.
– Позвольте взглянуть.
Техник протянул модель вертолета, но остановил руку на полпути. Отдавать эту вещь он явно не собирался.
– Это что?
– Так, игрушка. Сделал в нерабочее время.
Техник выдержал секундную паузу и добавил с едва заметным вызовом:
– Выпек на служебном фабере из казенного материала.
Прозвучало это будто «ну-ка, отними».
– Ну чего вы паясничаете, честное слово. – Михаил понимающе улыбнулся. – Как будто вас кто-то упрекает. Милая вещица. Такой… Дружелюбный дизайн. Похоже, это модель нашего репликатора.
– Ну, похоже, – согласился техник.
Михаил пристально разглядывал вертолет. Поднял глаза на техника.
– Рабочие документы на пятую серию… – начал он.
– Приказ выполнен. Диски отформатированы. Бумага в труху, – раздельно доложил техник. Подумал мгновение и добавил: – Безвозвратно.
– Похвальная оперативность… – Михаил закусил губу. Техник ждал.
– Слушайте, эта игрушка… Сделайте милость, подарите ее мне.
– Не могу, – отрезал техник. – Это для ребенка.
– Она нужна мне. Сейчас.
– Ему тоже, – веско ответил техник.
– Семенов, вас первый заместитель директора просит.
Техник зыркнул на Михаила недобрыми медвежьими глазками и процедил:
– У директора внук. В больнице месяц. Острая лейкемия. Не знали?
Михаил под этим взглядом даже отступил на шаг.
– Конечно знал! Я не думал что для него…
– Семь лет парню. И не жилец. Пусть вот порадуется. Если в сознании будет.
– Да-да. Идите, Семенов. Идите скорее.
Техник зашагал в глубь дирекции, Михаил проводил его взглядом, потом медленно поднял руку и провел ей по лицу, будто пытаясь что-то стряхнуть.
Директор Нанотеха (пока еще директор, подумал он с саркастической усмешкой), член-корреспондент Академии Наук, лауреат международных премий, и прочая, и прочая, Алексей Андреевич Деденёв попросил ни с кем не соединять, подвинул к себе ноутбук, положил руки на клавиши… И убрал их.
Он заработал свое прозвище, когда ему стукнуло едва пятьдесят, из-за громкого обвинения, что якобы развел в институте дедовщину. Институт считался без малого градообразующим предприятием, Дед был, пожалуй, самой популярной в округе публичной фигурой, и вместе с местным начальством мог решать любые вопросы. Как они спелись при советской власти, так все и осталось потом: в городе всегда ощущалось, что тут есть хозяева. В беспредельные девяностые годы здесь даже бандитов серьезных не народилось: самому умному намекнули, чтоб не дурил, остальных он прибрал к рукам или выдавил, а со временем из него получился очень даже симпатичный и адекватный мини-олигарх. А чего? В Москве есть, пусть и у нас свой будет… Бывшие коммунисты и комсомольцы отрастили бюргерские животики, но бразды правления держали крепко, бюджеты «пилили» аккуратно, и город жил спокойно. Что-то становилось получше, что-то похуже, потом наоборот… Единственное, с чем было вовсе отвратительно – дороги ремонтировать так и не научились. Латать умели, чинить – никак. Приличный асфальт был только в окрестностях института. Его грамотно положили с самого начала, когда возили тяжести на стройку, а дальше Дед уже следил, не позволял запускать.