Симеон
Шрифт:
— Государыня, так у Семёна солдат полно, можно часть отдать на помощь Европе.
— Нет, не позволю, ни тебе, ни Симеону.
Кажись бабушка себе смертный приговор подписала, вон как император недобро на неё зыркнул. Впрочем военный совет ни к чему не пришёл, а через несколько дней бабуленция вызвала нас к Дашковой.
Там собралось несколько очень важных и высокопоставленных сановников, представители трёх старых русских родов, даже митрополит и Павел Петрович, на удивление. Причём, ни одного ближника Александра.
— Господа, я не очень
Импратрица чуток передохнула, помолчала, чаю отхлебнула, а потом продолжила.
— Оставляю церкви своё завещание, а копию пусть хранит Павел.
Два документа были розданы потенциальным душеприказчикам.
— Вот ещё один документ о назначении Правителя России, ежели волнения случатся. Здесь указана моя воля поставить таковым на время Симеона Афанасьевича Великого.
Суперродовитые сразу заворчали, не понимая почему хотя бы Павла не поставить.
— Не бурчите, всё по-честному, только пока тайну храните. Вот моё откровение по этому поводу, — ещё пара бумаг разошлась церкви и принцу, — Симеон мой родной внук и внебрачный сын Павла Петровича. А значит Романов по крови, а не обычный сановник.
Бурчалкины врубились в слова, превратившие слабовастенькое подозрение в факт и снова поугугукали, теперь уже понимающе. Да и кто рискнёт в наше время пойти против адмирала, который контролирует почти 200-тысячную армию.
— Если есть, что высказать, то говорите сейчас, а не шепчитесь потом по углам. Любого выслушаю в сей ответственный момент.
Небольшой брифинг свёлся лишь к уточнениям порядка оглашения документов и согласованию совместных действий.
Глава 33
Европу опять колбасит не по-детски и всё из-за нашего Сашико. Этот чудель в перьях пообещал англичанам и австрийцам по корпусу наших войск. Ещё вчера европейцы считали, что Франции конец, но сражение под Тулоном почему-то вызвало панический резонанс. Франкопузы, как какие-то Урфин Джюсы достают из рукавов новые батальоны, а точнее полубригады (2.5 тысячи бойцов в каждой) и рассылают их по всем фронтам.
Лимонники, как всегда хитрят, чтобы не платить, а мы просто должны держать под ружьём готовую стотысячную армию для ганноверского курфюршества. И где её взять, спрашивается? У Александра подход простой — рекрутировать всё, что на полях фигнёй мается. Посевная перебьётся, главное — Европе помочь.
А вот австрийцам нужно что-то весомое, чтобы… от унии Польши и Пруссии отбиться. Кто сказал, что ради великих общевропейских целей поляки будут сидеть тихонько и терпеть несправедливость? Галиция и Лодомерия сами себя в состав Польши не вернут.
Покладистые австрияки готовы на два варианта. Или русские дадут ударный корпус для войны на границах Франции, тогда Вена вернёт часть своих в малопольские земли для защиты. Или русские именно сюда введут армию, чтобы поляков отморозить.
— Семён, займись-ка этим вопросом, — поручает мне император на очередном военном совете, — нужно державам помочь.
— Ваше величество, рекрутируемых нечем будет вооружать. Кроме того, я всего лишь советник, а не командующий Русской армией.
Зараза, кажется подставился. Екатерина из-за недомогания отсутствует и впрячься за меня некому.
— Хорошо, я другому поручу, более толковому, коли ты в кустах решил спрятаться. Можешь идти и на военный совет больше не приходи.
Другой бы оскорбился и начал доказывать свою верноподданость, а также смелость и решительность. Но я воспользовался детским лепетом, пока тот не перешёл в громы и молнии.
— Слушаюсь, ваше величество, — и покорно вышел, якобы мне грустно и стыдно за своё поведение.
Собравшиеся вернулись к толковищи, так как с оружием действительно напряг создался. Я столько старья по дешёвке выкупил из арсеналов, что вооружать дополнительные сотни тысяч солдат действительно нечем. Впрочем Александр нашёл выход. Он назначил своей властью Мусин-Пушкина командующим всей русской армией, который пообещал из кожи вон вылезти, но исполнить порученное.
— Семён Афанасевич, считайте, что вы уже в опале. Со дня на день Александр отправит вас в имение или вообще куда-нивудь подальше от Петербурга.
— В данный момент я и сам готов куда-нибудь перебраться, лишь бы не участвовать в идиотизме. Понимаю государыню, которая специальмо сказалась больной. Наверняка хочет, чтобы Александр ощутил всю тяжесть управления государством на себе. Надеется что наделав ошибок он придёт в итоге за советом к ней, чтобы их исправить.
Есть категория людей, бросающих своих деток в воду, дабы те научились плавать. Кроме того, Екатерина не хочет признать, что ошиблась, доверив власть внуку раньше времени.
Странно, но никто пока меня не нагнал, зато начались посещения. Тот же Мусин-Пушкин первым объявился.
— Семён Афанасьевич, вы не могли бы помочь своими связями с европейскими оружейниками? Предстоят массовые рекрутские наборы и нам нужно оружия как можно больше.
— Валентин Платонович, дело в том, что я оплачиваю тамошнее оружие дороже, чем те же австрийцы или англичане.
— Государь выделяет средства, но на таких условиях покупать конечно не будем. Может есть что-нибудь подешевле?
— Увы, у меня таких связей нет. Попробуйте с австрийцами и англичанами договориться, коли им субсидные войска нужны.
— Думаете, что они согласятся?
— Валентин Платонович, обратите внимание на отношения Англии и Пруссии. Англичане всё оплачивают пруссам, хотя те даже в войне не участвуют.
— Благодарю, Семён Афанасьевич, даже не знал такого. Пожалуй воспользуюсь вашим советом.
Представляю каким ужом Витворт вертелся, когда понял что русским известен столь важный секрет. Теперь лимонникам придётся выбирать: или вооружать новых русских солдат, или отказаться от договора.