Симфонии
Шрифт:
3. Каменные девы имели на голове шесть каменных подушек, а на подушки опускался карниз дома.
4. На асфальтовом дворике была куча сырого красного песку.
5. На куче песку играли дети в матросских курточках с красными якорями и белокурыми кудрями.
6. Они опускали маленькие ручки в холодный песок и разбрасывали горстями песок по сухому асфальту.
7. На куче песку стоял маленький мальчик; его лицо было строго и задумчиво. Синие глаза сгущали цвет неба. Мягкие, как лен, волосы вились и падали
8. Важно и строго держал малютка в руках своих железный стержень, подобранный неизвестно где; побивал малютка сестренок своих жезлом железным, сокрушая их, как глиняные сосуды.
9. Сестренки визжали и закидывали самоуправца горсточками песку.
10. Строго и важно стирал малютка с лица своего красный песок, задумчиво смотрел на небесную бирюзу, опираясь о жезл.
11. Потом он вдруг бросил железный стержень и, соскочив с песочной кучи, побежал вдоль асфальтового дворика, радостно взвизгивая.
12. Извозчик провез Дрожжиковского. Дрожжиковский ехал к белокурому пророку говорить об общих тайнах.
1. Шел монах по модной улице; его клобук высоко поднимался над худым лицом.
2. На нем был серебряный крест, и он быстро шагал среди праздничного люда.
3. Его черная борода была до пояса; она начиналась тотчас под глазами.
4. Глаза были грустные и горестные, несмотря на Троицын день.
5. Вдруг остановился монах и сплюнул: злобная усмешка исказила суровые черты.
6. Это случилось оттого, что цинический мистик высказал еще новое соображение и напечатал его в Полярных узорах.
1. На Кузнецком мосту в окне художественного магазина выставили пророков и святителей.
2. И казалось, пророки кричали из-за стеклянных окон, протягивая к улице свои голые руки, тряся горестными головами.
3. Святители же были ясны и тихонько улыбались, пряча в усах лукавую улыбку.
4. У окон толпились люди с разинутыми ртами.
1. В окна декадентского дома рвались золотые струи света.
2. Они падали на зеркало. Зеркало отражало соседнюю комнату. Оттуда неслись сдержанные рыдания.
3. Среди цветов и шелка стояла побледневшая сказка; ее красноватые волосы сверкали в золоте солнца, и бледно-фиолетовый туалет ее был в белых ирисах.
4. На цветочном празднике она узнала о смерти мечтателя — и вот ломала свои тонкие, белые руки осиротевшая сказка.
5. Дрожали коралловые губы, а по бледно-мраморным щекам катились серебряные жемчужины, застывая в ирисах, приколотых к груди.
6. Она стояла растерянная и рыдала, смотря в окно.
7. А из окна на ее слезы хохотала безумная зорька, прожигая яшмовую тучку.
8. Тщетны были сказкины слезы, потому что проходила пора демократов.
9. Волна времени смыла мечтателя, унесла его в вечный покой.
10. Это ей рассказала безумная заря, хохоча до упаду, и сказка рыдала над разбросанными ирисами.
11. А… в соседней… комнате стоял потрясенный кентавр. Он вошел в эту комнату… увидел свою нимфу в отражении.
12. Он стоял ошеломленный, не веря зеркальному отражению, не смея проверить коварное зеркало.
13. Две скорбные морщины легли на лбу доброго кентавра, и он задумчиво теребил свою изящную бородку.
14. Потом он тихо вышел из этой комнаты.
1. Сказка велела запрячь экипаж. Она хотела свезти алую розу на могилу мечтателя.
2. А золотой, Троицын день проходил, и его сменил Троицын вечер.
3. Память о мечтателе, сидя в маленькой лодочке, уплывала в даль изумрудного моря.
4. Проходили иные годины, приносили иные вести: что-то отжило свой век и покоилось на кладбище; что-то грустило в доме умалишенных; что-то сжимало сердце милой сказки.
5. И она, охваченная зарей, простерла к закатному свету свои тонкие, белые руки.
6. Казалось, она шептала: «Пусть летит моя вечная тоска в междупланетное пространство.
7. И там откликнется, чтобы снова засиять».
8. Так долго стояла сказка, разговаривая с зарей, и казалась священным видением.
9. Память о мечтателе, сидя в челне, уплывала в даль изумрудного моря: это была девушка в ожерелье из слез.
10. А над изумрудным морем повисло облачко с опаловыми краями.
11. Словно мечтательный великан, оно таяло на бирюзовой эмали.
12. Это было заревое прощание нимфы с памятью мечтателя.
13. Память грустно улыбалась и гребла в неизведанную даль, потому что надвигались иные годины и несли иные вести.
1. Бледный аскет с золотой бородой и легким румянцем поил чаем Дрожжиковского.
2. Дрожжиковский в волнении плескал чаем и, хватая аскета за руки, говорил, захлебываясь: «Так вы знаете жену, облеченную в солнце?»
3. Но бледный аскет говорил равнодушно: «Ничего я не знаю: все это еще очень неопределенно… Пишутся только материалы… До лета нельзя делать никаких выводов…»
4. А из открытого окна просился в комнату золотой Троицын вечер.
5. Продувающий ветер бросал самоварный пар в лицо Дрожжиковскому. На него, как на доброго ребенка, смотрел золотобородый аскет.
1. Золотым, Троицыным вечером умирал чахоточный. Букет белой сирени стоял у него на столе.
2. Шторы были опущены. А сквозь них украдкой прорывались струи солнца.
3. А уж к дому подходил отец Иоанн. Его белые, атласные волосы ясно вырисовывались на пыльной мостовой.