Симфонии
Шрифт:
3. Наконец он кинулся в воду и исчез.
4. Недолго нырял. Скоро его смоченная голова вынырнула на поверхность, и он, фыркая, сказал: «Благодать».
1. В бесконечных равнинах шумел ветер, свистя по оврагам.
2. Он налетал на усадьбу Мусатова и грустил вместе с березами.
3. Они порывались вдаль, но не могли улететь… и горько кивали.
4. Это проносилось время, улетая в прошедшее на туманных крыльях своих.
5. А вдали склонялось великое солнце,
1. Золотобородый аскет быстро шагал в тенистой аллее.
2. Он делал выводы из накопившихся материалов, и его черные глаза впивались в пространство.
3. На белокурых кудрях была надета соломенная шляпа, и он помахивал тростью с тяжелым набалдашником.
4. Уже многое он разрешил и теперь подходил к главному.
5. Вечность шептала своему баловнику: «Все возвращается… Все возвращается… Одно… одно… во всех измерениях…
6. Пойдешь на запад, а придешь на восток… Вся сущность в видимости. Действительность в снах.
7. Великий мудрец… Великий глупец… Все одно…»
8. И дерева подхватывали эту затаенную грезу: опять возвращается… И новый порыв пролетающих времен уносился в прошлое…
9. Так шутила Вечность с баловником своим, обнимала темными очертаниями друга, клала ему на сердце свое бледное, безмирное лицо.
10. Закрывала тонкими пальцами очи аскета, и он был уже не Мусатов, а так что-то…
11. Что, где и когда — было одинаково не нужно, потому что на всем они наклеили ярлычок потусторонности.
1. Уже аскет знал, что великая, роковая тайна несется на них из неисследованных созвездий, как огнехвостая комета.
2. Уже в оркестре заиграли увертюру. Занавес должен был взлететь с минуты на минуту.
3. Но конец драмы убегал вдаль, потому что еще верное тысячелетие они не развяжут гордиева узла между временем и пространством. События потекут по временному руслу, подчиняясь закону основания.
4. Дерева взревели о новых временах, и он подумал: «Опять возвращается».
5. Ему было жутко и сладко, потому что он играл в жмурки с Возлюбленной.
6. Она шептала: «Все одно… Нет целого и частей… Нет родового и видового… Нет ни действительности, ни символа.
7. Общие судьбы мира может разыгрывать каждый… Может быть общий и частный Апокалипсис.
8. Может быть общий и частный Утешитель.
9. Жизнь состоит из прообразов… Один намекает на другой, но все они равны.
10. Когда не будет времен, будет то, что заменит времена.
11. Будет и то, что заменит пространства.
12. Это будут новые времена и новые пространства.
13. Всё одно… И все возвращаются… Великий мудрец, и великий глупец».
14. И он подхватил: «Опять, опять возвращается…» И слезы радости брызнули из глаз.
1. Он вышел в поле. На горизонте румянилась туча: точно чубатый запорожец застыл в пляске с задранной к небу ногой.
2. Но он расползался. Горизонт был в кусках туч… На желто-красном фоне были темно-серые пятна.
3. Точно леопардовая шкура протянулась на западе.
1. Он улыбался, увидав дорогую Знакомицу после дней разлуки и тоски.
2. А вдали на беговых дрожках уже катил Павел Мусатов с сигарой в зубах, молодцевато держа поводья.
3. Вдали чей-то грудной голос пел: «Ты-и пра-асти-иии, пра-асти-иии, мой ми-и-и-и-лааай, маа-а-ю-у-уу лю-боовь».
4. Павел Мусатов укатил в беспредметную даль; только пыль вставала на дороге.
5. Голос пел: «Ва краа-а-ююю чужоом далее-о-о-кааам вспа-ми-на-ю я ти-бяяя».
6. Одинокий крестьянин, босой и чумазый, затерялся где-то среди нив…
7. Голос пел: «Уж ты-ии доооля маа-я гооорь-каа-ая, доо-о-ляя гоо-оо-орь-каа-яяя…»
8. Леопардовая шкура протянулась на западе.
1. Одинокий крестьянин, босой и чумазый, терялся где-то среди нив…
1. Помещик Мусатов сидел на вечернем холодке.
2. Он отдыхал после жаркого дня, расправлял белокурую бороду.
3. Вот сейчас он ударял кулаком по столу, крича на старосту Прохора: «Шорт и мерзавец!»
4. А Прохор сгибал шею, морщил брови, тряс огромной бородой.
5. И на грозное восклицание выпаливал: «Не могим знать!..»
6. Но это было недавно, а теперь толстый Павел отдыхал на вечернем холодке.
1. В освещенной столовой племянница Варя кушала алую землянику; она накалывала ягодки на шпильку и смеялась, говоря: «Вы, дядя, точно жрец… Вам бы ходить в мантии…»
2. Он казался странно весел и беспричинно хохотал.
3. Он и теперь смеялся: «Погоди, дай нам выстроить храмы… Одежды — это пустяки… Разве моя палка не жезл? Разве солома моей шляпы не золотая?»
4. И подняв руки над племянницей, он шутливо задекламировал:
С головою седою верховный я жрецНа тебя возложу свой душистый венец!И нетленною солью горящих речейЯ осыплю невинную роскошь кудрей!5. Так шутил Сергей Мусатов золотобородый аскет и пророк.
6. Потом он развернул газету и прочел о посольстве далай-ламы тибетского.
7. После он осведомился у Вариной матери о возможности получения лимона.
8. Потом Павел Мусатов читал ему лекцию о сельском хозяйстве и недородах.