Симптомы Бессмертия
Шрифт:
Я честно попробовал вдуматься, и, чем дальше, тем больше мне не нравилось происходящее. Профессор либо желал показать пример слабоумия и отваги, либо же намеренно вызывал публику на конфликт. Оба варианта меня категорически не устраивали. Потому что обеспечить безопасность Харриса — наша прямая обязанность.
Наша — в смысле охранного агентства «Схрон». Где я и директор, и, по совместительству, главный оперативник.
— Спокойно... — тихо выдавил я, незаметно смещаясь ближе к центру зала, — Вера, контролируй фланги. Джонсон, будь готов к экстренной эвакуации. Дай знак массовке.
«Массовка» — так мы кличем наемных мордоворотов, привлекаемых для разовых акций. Например, на случай
Наушник ответил согласным бурчанием — команда, мол, принята. Я остановился прямиком у центрального прохода, сразу перед кафедрой. Благо, небольшой рост и в целом непримечательная внешность позволяли оставаться незаметным для публики. Еще бы — все взоры были прикованы к Харрису!
Профессор вещал, не прерываясь ни на секунду. Он кратко прошелся по общей истории человечества, оттеняя в выгодном свете почивших гениев, достойных бессмертия, и настоятельно указывая на многочисленных «маргиналов», чьи жизни абсолютно ничего не значили по меркам цивилизации. Потом принялся перечислять тех «достойнейших», кому посчастливилось примкнуть к сонму долгоживущих. Список получился весьма внушительный, особенно если о каждом рассказать хотя бы немного подробностей.
Зал слушал, волнение публики нарастало. Возмущение накапливалось, в воздухе витало нечто злое, разрушительное. Предчувствие беды сделалось настолько сильным, что по позвоночнику побежал отчетливо ощутимый холодок. Казалось, в помещении разлито нечто взрывоопасное, и достаточно одной искры, чтобы собрание полыхнуло огнем.
Напряженно сжавшись, я переводил взгляд с одного хмурого лица на другое. Обычные люди, сограждане, доведенные до опасной кондиции наглой речью докладчика. Кто из них сделает первый шаг к непоправимому? Кто станет инициатором беспорядков? Или все же ситуация не выйдет из-под контроля?
Взгляд. Я вдруг запнулся, наткнувшись на встречный взгляд, неожиданно заставивший поежиться. Никто другой не смотрел на меня — только одна хрупкая девушка. И одно это настораживало сверх всякой меры.
Молодая, я бы даже сказал — юная. С длинной челкой, закрывающей лоб и всю левую половину продолговатого невыразительного лица. Она казалась какой-то серой, блеклой, словно приведение. Только пронзительные ярко-голубые глаза цеплялись за жизнь, производя неизгладимое впечатление.
Она отвернулась, но я продолжал пялиться, не в силах совладать с собой. Так бывает — запнешься взглядом и не можешь переключиться, хотя и не ясно, что тут такого важного. Обычная горожанка, каких тысячи на улицах Лондона. Обычная?...
— Внимание, — буркнул в микрофон, не сводя глаз с незнакомки, — Девушка в центре зала. Седьмой ряд, второе кресло слева от прохода.
Наушник ответил сдержанным смешком.
— Майк, у нас намечается знатная заварушка, а ты на девушек смотришь?
Вера, она меня вечно подкалывает на тему взаимоотношений со слабым полом. Ничего, это нервное. Чем напряженней ситуация, тем глупее шутки. Благо никто не ставит под сомнение авторитет и чутье начальства.
— ...Таким образом использование имплементатора Теслы оказывается исторически предрешенным фактом, как с эволюционной, так и с эмпирической точки зрения, — Харрис продолжал лекцию, не моргнув и глазом, — И вместе с тем мы подходим к необходимости социальных изменений — введению кастовой системы, взращиванию института донорства, селекции индивидов для приобщения к роду долгоживущих...
— А почему Тесла сам не использовал имплементатор? — тонкий голосок прорезал гул собрания, словно вспышка молнии, рассекающая грозовые тучи.
Я не сразу сообразил, что говорит именно «моя» незнакомка — тонкие губы, наполовину скрытые прической, двигались почти незаметно.
— Вы можете спросить: почему же великий Никола Тесла не использовал собственное изобретение на себе самом? — величественно проговорил Харрис, будто бы эта мысль только что пришла ему в голову, — И на данную тему есть множество досужих домыслов. Некоторые считают, что на лицо обычная трагедия — гений не успел пожать плоды своих трудов. Другие говорят, будто бы мастер якобы опасался мифических побочных эффектов, — профессор напыщенно рассмеялся, взмахом ладони отметая подобную глупость, — Лично я, как и наиболее компетентные коллеги, считаю, что Тесла находился на пороге открытия принципиально нового технического устройства, эффект от которого затмил бы даже то могущество, что дает имплементатор. Что это могло бы быть? Сверхсила? Неуязвимость? Богоподобность? К сожалению, величайший гений всех времен и народов почил, так и не успев реализовать последнее творение. Нам остается только догадываться, какую невероятную идею он унес с собой в могилу...
Харрис замолчал, задумчиво поглаживая козлиную бородку. Зал замер, напряженно прислушиваясь к лектору. Тревожные звоночки все явственней раздавались на задворках сознания, заставляя меня нервно подергиваться. Наушник щелкнул, словно кто-то постучал по микрофону. Я никак не мог отвести взгляда от таинственной незнакомки в центре аудитории.
— Резюмируя, хочу отметить как свершившийся факт, что человечество, доселе единое, уже раскололось на две принципиально разные и несоизмеримо противоположные касты. С одной стороны — долгоживущие. Величественные и могучие, лучшие представители хомо-сапиенс, или, как будет, пожалуй, правильнее — diu vixit homo — человек долгоживущий. В остатке — жалкие представители обычного человечества, остающиеся на задворках истории и прогресса. Чем дальше, тем больше будет пропасть между этими двумя формациями. Пока обычные люди, натуралы, не превратятся всего лишь в кормовую базу для своих более продвинутых собратьев...
Зал взорвался возмущенными выкриками, люди повскакивали со своих мест. Многие размахивали руками, грозно потрясая кулаками в сторону ополоумевшего профессора. Я с трудом подобрал отпавшую от завершения лекции челюсть и напружинил ноги, готовясь к худшему. В наушнике раздалась сдержанная матерщина.
— Майк, боюсь, события выходят из-под контроля, — затараторила Вера, — Толпа слишком агрессивная, я не могу уследить за всеми!
— Джонсон, срочная эвакуация объекта! — прокричал в микрофон, не заботясь, что меня услышат, — И выпускай массовку!
Вокруг стоял такой гвалт, что слова потонули в нем, будто их и не было. Я медленно отступал, не сводя глаз с неумолимо надвигающейся людской массы. Спина уперлась в сцену, взгляд сверлил взбешенные лица недавних слушателей. Оглядываться не стал — все, что происходит там, забота Джонсона. Моя задача — не допустить человекоубийства.
— Девушка! Майк, она идет к тебе! — возопил взбудораженный голос в наушнике.
— Где? Где?! — завертелся, пытаясь выявить направление.
Не сразу, но взгляд выхватил нужную фигуру.
Тонкий, кажущийся почти невесомым, силуэт, неуловимо скользящий сквозь взбудораженную толпу. Длинный плащ, обжимающий неимоверно тонкий стан; странная прическа, закрывающая пол-лица; миниатюрные ладошки, сжимающие перед грудью букет алых роз.
Она приближалась к сцене, ловко лавируя промеж яростных выкриков и перекошенных физиономий. Словно пушинка, проносящаяся сквозь ураган. Будто нематериальный призрак, не встречающий сопротивления плоти.
Мир выцвел, время замерло, оставив лишь мгновение выбора. Серая безликая толпа; невзрачный плащ; пронзительный взгляд незнакомки; нелепый, совершенно неуместный букет в ее руках.