Симул Бонум
Шрифт:
За неимением лодки (Рыбхоз Ашот не давал её приезжим), Внук и Дед 70 вплавь затащили «Убийц толстолобика» на глубину. Крупные, яркие поплавки замерли в ожидании.
Пришло время оглянуться и оглядеться. Бросалась в глаза пустота на берегу, точнее, на участках для ловли. В предыдущем году свободных не наблюдали. Это был знак.
Люди у воды были, но рыбаками они не были. Компания из 12 -15 мужчин средних и более годков отдыхала традиционным способом: охлаждала в воде бутылки, разливала напитки по разнокалиберным чашкам, громко считая бульки – 7 бульк, по-честному, на стакан. Орали тосты, орали просто так, ржали над анекдотами. Плескались на мелком, ныряли на глубине.
Веселье
Дед 70 вернул в пластиковый пакет полотенце, которым вытер голову после заплыва, и задал вопрос: – А где наш пакет с напитками для согревания после купанья? Он уже предвидел ответ, но ещё не успел потерять надежду. Невозможное случилось.
Пакет с одеждой был, а с напитками остался в гараже. Там, где маленькая Внучка обнаружила портал. Позже проявилась связь между этими событиями.
Наш Мир сложен из традиций. Дети складывают кубики в домики, повзрослев, складывают традиции, правила, законы, привычки даже вредные), личный опыт. Выстраивают собственное Представление о Мире, в котором потом живут. Там, где строителям недостаёт умения, в ход идёт воображенье, дополняет Представленье.
Если выдернуть кубик, домик рухнет. Если из Представления о Мире изъять элемент конструкции (забыть дома), Мир перекосит как от кислого.
«Какой может быть клёв, ведь нарушена вековая рыбацкая традиция, гармония Мира» – несколько поспешно объяснял ситуацию Дед 70. А это был знак.
Невыносимое чувство утраты затмило взор, скупые мужские слезы готовились скатиться по небритым (кроме Внука) щекам, но печаль уступила место внешним раздражителям.
По недвижимой водной поверхности, метрах в 60-ти от берега, плыл себе красно-жёлтый поплавок величиной с куриное яйцо. С небольшим отставанием в кильватерном строю шёл водный велосипед, густо облепленный мужиками в плавках. Они гребли руками и ногами, так как на гребных колёсах велосипеда сидели сами. Большая часть той самой компании крепких мужиков бесновалась на берегу.
Очередное нарушении традиций. Толстолобик (а кто ещё?) оторвал леску с поплавком и жил с крючком во рту. Мужчины хотели вынуть крючок, и кричали об этом. Рыбина не верила в альтруизм. Между тем, появилась возможность изменить ход событий, восстановить историческую справедливость. «Вор должен сидеть в тюрьме! Рыбе место в багажнике!» Дед 70 принял командование на себя. По его приказу занимавший позицию невмешательства Зять забросил свою удочку так, что леска захлестнула поплавок толстолобика. Зять яростно крутил рукоять катушки, пытаясь сдвинуть рыбину с места. Напряжение нарастало. Мужики с велосипеда затихли, созерцая. Их друзья на берегу заорали ещё громче. Опытный боец не думал сдаваться, ломая ситуацию в свою пользу. Ему удалось так пригнуть удочку к воде, что её упругость была исчерпана. Удилище, леска, поплавок в какое-то мгновение вытянулись в прямую линию, и леска лопнула.
Полёвок исчез, и больше его никто никогда не видел. Вместе с леской лопнули надежды на чудо. Правильно говорят, что горе сближает. Двое свалившихся с велосипеда при резкой остановке мужиков выплыли прямо на удочки команды Петровича. Ещё издали они крикнули «Не обижайтесь, всё объясним». Правильно говорят: «Горе сближает». Выходя из воды, незнакомцы попросили «Чего-нибудь попить для согревания организма». Услышав ответ, немедленно предложили переходить к их столу, уверяя – на всех хватит. Так началось Общение. Старшие из команды Петровича отправились
Казаки, а мужики оказались хористами на гастролях казачьего ансамбля, наперебой рассказывали ужасное: – Ещё прошлой осенью Рыбхозы спустили воду из этого пруда и увезли рыбу в Москву. Экономика региона показала боле выгодный способ заработка, и Рыбхозы «зарачили» (аналог – зарыбили) водоём. Нескольких особо крупных рыбин оставили в пруду на развод, в смысле разведения толстолобиков, а не рыбаков. Рыбина из оставшихся и веселила всех только что, таская поплавок по акватории. Руководитель казачьего хора повинился – дескать, хотел предупредить рыбаков. Да постеснялся. Уж больно компетентными они смотрелись. Это покаяние вызвало новый взрыв хохота у хористов, и острое желание покинуть сцену у Петровича. А Дед 70, возвращаясь к своим, прошипел: – Хористов не люблю! Это из «Гусарская баллада». Все четверо неудачников сидели на скукоженной от жары траве и смотрели на воду.
«Какая боль, какая боль. Аргентина – Ямайка 5:0»
Коллективный разум богаче суммы составляющих разумов, поскольку содержит конкурентную, соревновательную составляющую. Внук первым заметил трёхсантиметрового рака, ползущего по брошенному в сердцах удилищу, кончик которого находился в воде. Выдохнул печально: – Гляньте, добыча сдаваться ползёт! Пожалела рыбаков…
Появление этого детёныша семейства ракообразных вернуло способность адекватно мыслить. Чрез пять минут после возвращения очередного знака природе, наша машина мчалась по загруженным летней суетой дорогам края. Домой.
Слова не материальны, если не матерные. Но способны мир изменить. Домой привезли смешные рассказы о рыбалке, которой не было.
PS. Загоняя машину в гараж, Зять обнаружил забытый пакет с напитками незамеченным женщинами Дома. Повезло! Сёстры, на которых мы с Петровичем женаты, обязательно объявили бы приватизацию находки, и выдавали бы содержимое строго по праздникам. Судьба дала нам возможность сохранить пакет до следующей рыбалки. Ищите в плохом зёрна хорошего.
Через год. Так получилось, что мы уехали раньше, а приехали позже. Прошлым летом. И всё-таки вовремя. Петрович попал в плен собственной куриной задумки, а всякая крайность опасна тем что ты стоишь на краю. Легко сорваться.
Стояла жаркая даже для этой широты и долготы погода. Люди почтенного возраста и здоровой упитанности, как мы с Петровичем, потели даже с кружкой прохладного пива в руках. А чтобы забить гвоздик в строящийся курятник, нужно было перелезть через высокий градиент температуры. Другими словами – если снаружи 30 градусов Цельсия, то внутри курятника все 40. И полный штиль. И не разогнуться, потолок метр сорок.
Куриный фанатизм перерастал в строительный фатализм. Это когда плюют на технику безопасности. А обязательная четырежды в день процедура кормления вытаскивала из памяти слова шолоховского казака М. Нагульного: «Партия прикажет коров доить – без радости, но пойду!» Петрович пошёл. Единственным ресурсом, которым он мог маневрировать, было время. Стройматериалы, корм для кур – из отходов. Всё шло в дело. Я пытался компенсировать расход человека-часов на рыбалку помощью в заколачивании гвоздей, но в тех условиях, толку было мало. Ноги слушались меня только, когда в руках была удочка. Мы дотянули объект до готовности 70%