Символы распада
Шрифт:
— Чухма ты финская, рыло, — сказал он, тяжело дыша.
— Не понимай, — ответил водитель.
— И правильно делаешь, что не понимаешь, — вздохнул Сухарев.
«И почему я полез в этот вагон», — снова подумал он с сожалением. Он еще не знал, что сделал самую большую ошибку в своей непутевой жизни.
Поселок Чогунаш. 8 августа
Несмотря на все поиски, следов Мукашевича по-прежнему не обнаруживалось. Земсков, не спавший нормально уже третьи сутки, бросался на всех с дикими криками, не сдерживаясь теперь даже в присутствии академиков. Самих ученых больше волновал вопрос возможного несанкционированного
Проверка на радиоактивность дала очень неприятные результаты. Очевидно, Суровцев и Глинштейн действительно сумели каким-то образом поднять из хранилища наверх два заряда и разместить их у себя в лабаратории. А после они погрузили их в машину и вместе с радиоактивными отходами вывезли из Центра на машине Мукашевича. Никому из проверяющих фон автомобиля и в голову не могло прийти, что в этот раз перевозят не отходы, которые и должны были фонить, а ядерные заряды. Машкову удалось доказать и очевидное вмешательство неизвестного злоумышленника в работу компьютера — тот поменял картинку выноса из хранилища зарядов, заменив ее одной из предыдущих пленок. Офицеры продолжали допрашивать всех сотрудников лаборатории. К ним подключился прокурор, он вызвал дополнительно несколько своих сотрудников, имевших допуск к подобной работе. Правда, им не сообщали в подробностях об объекте пропажи. Для всех это был лишь непонятный калифорний, который нужно было найти или хотя бы точно определить, как его похитили.
Ерошенко сидел вместе с Земсковым, посасывая валидол, когда к ним в кабинет вошли Финкель и Архипов. Они о чем-то оживленно спорили. За ними молча вошел Добровольский. События этих дней отразились на нем еще сильнее, чем на генералах. Он как-то осунулся, постарел и выглядел поникшим, словно сам участвовал в хищении зарядов и теперь готов был нести любое наказание. Земсков, увидев посетителей, поморщился, — только их ему не хватало, — но привычно поднялся, застегивая пиджак. Встал и Ерошенко, почтительно кивнув головой. После того как академики столь наглядно продемонстрировали свой умственный потенциал, уважение к ним военного контрразведчика явно возросло.
— Вы простите, что мы вас беспокоим, — сказал Финкель, — но на этом настоял Константин Васильевич. Он считает, что мы обязательно должны переговорить именно с вами по этому поводу.
— Что еще случилось? — обреченно спросил Земсков.
Истекал третий день поисков, а пока ничего конкретного найдено не было. К ужасу самих членов комиссии, удалось подтвердить лишь факт исчезновения двух зарядов из хранилища, их транспортировку наверх и вывоз за пределы Центра. Все это произошло почти два месяца назад. Если не считать погибших ученых и исчезнувшего Мукашевича, то можно было сделать выводы об оглушительном провале работы комиссии. Завтра нужно докладывать в Москву, а результаты более чем плачевные.
— Мы все время думали об этих молодых ученых, — продолжал Финкель, когда все трое уселись в кабинете, даже не спрашивая разрешения у генералов. — Судя по тому,
«Только не хватает, чтобы они еще хвалили этих погибших негодяев», — зло подумал Земсков, чуть шевельнувшись от напряжения.
— Но мы пришли к вам не за этим. — Финкель был проницательным старым человеком и понимал состояние генерала. — У нас возникли некоторые подозрения, которыми мы хотели бы с вами поделиться. Дело в том, что Глинштеин и Суровцев работали как раз над проблемой безопасного использования ЯЗОРДов. Но по этому вопросу есть блестящие разработки в институте академика Архипова. Там уже проведены эксперименты, подтвердившие стабильность полученных результатов.
— Простите, Исаак Самуилович, — не выдержал Земсков, довольно невежливо перебивая академика, — я понимаю, что это интересно, но не могли бы вы кратко сформулировать суть ваших слов. Мне трудно следить за вашими мыслями, я уже трое суток не спал.
— Конечно, конечно, — кивнул Финкель, — вкратце все обстоит следующим образом. Оба молодых человека, которые, очевидно, и проникли в хранилище, точно знали о радиоактивности калифорния. Это ведь не студенты-практиканты и не водитель с десятилетним образованием.
— Понимаю, — кивнул Земсков.
— А раз они знали, то наверняка использовали защитные материалы, которые разрабатывались в институте Архипова, — победным голосом доложил Финкель.
— И как раз, — быстро добавил Добровольский, — мы получили одну партию этих материалов в апреле этого года.
— Ну конечно, они предохранялись от радиоактивности, — наконец понял Земсков, разводя руками, — это было очевидно с самого начала.
Ерошенко, не совсем понимавший, о чем они говорят, пытался разобраться, почему академики пришли к ним с новыми предложениями.
— Все дело в том, что в институте Константина Васильевича в мае этого года произошло очень неприятное событие, — продолжал Финкель, — был убит очень талантливый человек, ученик академика Архипова, доктор наук Сиротин Александр Никодимович. Многие считали тогда, что это случайное бандитское нападение, что бандиты перепутали его квартиру с квартирой конкурента, живущего в другом блоке. Были убиты Сиротин и его жена.
Ерошенко заинтересованно придвинулся ближе.
Он не думал, что академики могут говорить и на такие темы. Земсков отодвинул бумаги. Неужели и сейчас ему помогут эти ученые «сухари».
— Милиция тогда не очень искала убийц, — вмешался Архипов. — Мы его хоронили всем институтом. А он как раз занимался проблемами защиты людей от радиоактивных материалов. И имел очень переспективные разработки.
— Когда его убили? — Земсков переглянулся с Ерошенко. Это уже не просто зацепка. Это уже стройная версия.
— В середине мая, кажется, точно не помню.
Но милиция тогда считала, что все это произошло случайно. Но теперь мы увязали смерть нашего ученого с гибелью молодых людей в Чогунаше, и получилась довольно неприглядная картина…
Земсков уже не слушал. Это уже целый заговор, нити которого ведут в Москву. Это уже не просто Научный центр в далекой Сибири. Теперь он может оправдаться. Они столкнулись не с хищением ЯЗОРДов двумя учеными и бестолковым водителем. Они столкнулись с организацией, может, даже с иностранной разведкой, работавшей в Москве. А чужих шпионов должен ловить совсем другой заместитель директора и совсем другие отделы, которые он не курирует. Он обрадованно потянулся к телефону. Кажется, ученые и в этот раз помогли ему.