Символы священной науки
Шрифт:
Одним из символов, общих для христианства и масонства, является треугольник, в который вписана еврейская Тетраграмма, [842] а иногда только иод, первая буква тетраграммы, которую можно рассматривать здесь как сокращенное выражение [843] последней и которая, кстати, в силу своего изначального значения, [844] также сама по себе образует божественное имя, и даже, в соответствии с некоторыми традициями, самое первое из всех. [845] Иногда также сама иод замещается глазом, повсюду именуемым "Всевидящее око" (The All-Seeing Eye); сходство формы иод и глаза и в самом деле служит основанием для уподобления, которое, впрочем, обладает несколькими значениями. О них, не претендуя полностью исчерпать вопрос, небезынтересно, по меньшей мере, кое-что сообщить здесь.
842
В масонстве этот треугольник часто обозначается именем дельта, потому что именуемая так греческая буква действительно имеет треугольную форму; но мы не думаем, что в этом следует усматривать какое-либо указание на происхождение символа, о котором идет речь. Впрочем, ясно, что значение последнего соотносится исключительно с тернером, тогда как греческая дельта, несмотря на свою форму, соотносится с 4 как по своему алфавитному порядку, так и по числовому значению.
843
В еврейском языке тетраграмма также иногда сокращенно изображается тремя иод, имеющими явную связь с самим треугольником; когда они расположены в форме треугольника, они четко соотносятся с тремя масонскими и компаньонажными степенями.
844
Иод рассматривается как первичный элемент, на основе которого формируются все буквы еврейского алфавита.
845
См. по этому вопросу работу Великая Триада, гл. XXV.
Прежде всего, уместно будет заметить, что треугольник, о котором идет
846
В христианских церквах, где он присутствует, этот треугольник обычно размещается над алтарем; и, кстати сказать, поскольку последний увенчан крестом, в совокупности этот крест и треугольник весьма любопытным образом являют алхимический символ серы.
847
См. Человек и его становление согласно Веданте, гл. XII. — В этой связи и, конкретнее, в связи с масонской символикой уместно заметить, что глаза являются именно «светами», освещающими микрокосм.
848
С точки зрения "тройственного времени", луна и левый глаз соответствуют прошлому, солнце и правый глаз — будущему, а третий глаз — настоящему, т. е. неделимому «мгновению», которое, находясь между прошлым и будущим, является отблеском вечности во времени.
Правильный треугольник соотносится именно с Первоначалом; но когда он отражением опрокинут в проявленность, то взгляд заключенного в нем глаза кажется как бы направленным "вниз", [849] т. е. от Первоначала (Принципа) к самой проявленности, и, помимо своего общего смысла «вездесущности», он обретает тогда более отчетливо особое значение «Провидения». С другой стороны, если это отражение рассматривается более частным образом, в человеческом существе, то следует отметить, что форма опрокинутого треугольника есть не что иное, как геометрическая схема сердца. [850] Глаз, являющийся его центром, тогда является, собственно, "глазом сердца" (айнуль-кальб исламского эзотеризма) со всеми подразумеваемыми в нем значениями. Кроме того, уместно добавить, что именно посредством этого, согласно другому выражению, сердце «отверсто» (эль-куальбуль-мафтух); такое отверстие, глаз или иод, может символически изображаться как «рана», и мы напомним в этой связи о лучистом сердце из Сен-Дени д'Орк, о котором мы уже говорили ранее [851] и одной из самых примечательных особенностей которого является именно то, что рана — или ее видимое замещение — явным образом имеет форму иод.
849
Можно сблизить это со значением имени Авалокитешвара, обычно толкуемого как "Господь, который смотрит вниз".
850
По-арабски сердце именуется кальб, а опрокинутое — маклюб, словом, производным от того же корня.
851
См. гл. Сердце лучистое и сердце пылающее.
Но это еще не все: в то же самое время, как она — о чем мы только сказали — изображает "глаз мира", буква иод, согласно одному из ее иероглифических значений, олицетворяет также «семя», заключенное в сердце, символически уподобляемом плоду. И, кстати сказать, это равно может пониматься в смысле макрокосмическом и микрокосмическом. [852] В его приложении к человеческому существу это последнее примечание следует соотносить со связями "третьего глаза" и луза, [853] для которого "лобный глаз" и "глаз сердца", в конечном счете, олицетворяют две различные локализации и который является ядром или "зародышем бессмертия". [854]
852
См. Заметки о посвящении, гл. XLVIII. — С точки зрения макрокосмической, уподобление, о котором идет речь, равнозначно отождествлению сердца с "Мировым Яйцом"; в индуистской традиции зародыш, заключенный в последнем, есть Хираньягарбха.
853
См. Царь Мира, гл. VII.
854
По поводу символов, имеющих отношение к лузу, отметим, что форма мандорлы ("миндалины", что также является значением слова "луз") или vesica piscis средневековья (см. Великая Триада, гл. II) также напоминает форму "третьего глаза"; изображение Христа в Славе внутри него оказывается идентичным "Пуруше в оке" индуистской традиции. Выражение инсануль-айн, употребляемое в арабском языке для обозначения зрачка глаза, равным образом соотносится с той же символикой.
Что еще очень значимо в некоторых отношениях, так это то, что арабское выражение айнуль-кхульд являет двойной смысл "глаза бессмертия" и "источника бессмертия"; а это возвращает нас к идее «раны», о которой мы говорили выше, потому что в христианской символике также с "источником бессмертия" соотносится двойной поток крови и воды, истекший из отверстия в сердце Христа. [855] Именно этот "напиток бессмертия", согласно легенде, был собран в Грааль Иосифом Аримафейским; и мы напомним в связи с этим, что сама чаша является символическим эквивалентом сердца, [856] и что так же, как и последнее, она есть один из тех символов, которые традиционно схематически изображаются в форме перевернутого треугольника.
855
Кровь и вода здесь взаимодополняющи; можно было бы сказать, пользуясь языком дальневосточной традиции, что кровь, соответственно, есть ян, а вода — инь (относительно огненной природы крови см. Человек и его становление согласно Веданте, гл. XIII).
856
Кроме того, легенда об изумруде, выпавшем изо лба Люцифера, также устанавливает прямую связь Грааля с "третьим глазом" (см. Царь Мира, гл. V). — О "камне, упавшем с небес", равным образом, см. гл. Lapsit exillis.
73. Горчичное зерно [857]
В связи с символикой еврейской буквы иод, изображенной внутри сердца, [858] мы отмечали, что на лучистом сердце астрономического мраморного изображения в Сен-Дени д'Орк рана имеет форму иод, и это сходство слишком разительно и слишком значимо для того, чтобы не быть преднамеренным. С другой стороны, на эстампе, рисованном и гравированном Калло для диссертации, защищенной в 1625 году, мы видим сердце Христа, заключающее в себе три буквы иод. И будь эта буква, первая в тетраграмматическом Имени, на основе которой созданы все остальные буквы еврейского алфавита, одна, как изображающая Божественное Единство, [859] или будь она повторена трижды, с "тринитарным" [860] значением, она всегда по сути своей есть образ Первоначала (Верховного Принципа). Иод в сердце — это, стало быть, Первоначало, пребывающее в центре, будь то, с точки зрения макро-космической, "Центр Мира", который есть "Святой Дворец" Каббалы, [861] либо, с точки зрения микрокосмической и, по крайней мере, виртуально, центр всякого творения, который символизируется сердцем в различных традиционных доктринах [862] и который является самой внутренней точкой, точкой контакта с Божественным. Согласно Каббале, Шехина, или "Божественное присутствие", которая отождествляется со "Светом Мессии", [863] обитает (shakan) одновременно в скинии, называемой поэтому мишкан, и в сердце верных; [864] и существует очень тесная связь между этой доктриной и значением имени Эммануил, прилагаемого к Мессии и толкуемого как "С нами Бог". Но в этой связи можно развернуть еще и другие соображения, в особенности отталкиваясь от того факта, что иод, наряду со значением «первоначала», имеет также значение «зерна» ("семени"); иод в сердце есть, стало быть, своего рода семя (зародыш), окутанное плодом. Здесь указание на тождество — по крайней мере, в определенном отношении — между символикой сердца и символикой "Мирового Яйца", и посредством этого можно также понять, почему наименование «семя» прилагается к Мессии в различных текстах Библии. [865] В особенности идея семени в сердце должна привлечь здесь наше внимание; она, кстати, заслуживает его тем больше, что находится в прямой связи с глубинным смыслом одной из самых знаменитых евангельских притчей, притчи о горчичном зерне.
857
Опубл. в Е.Т., янв. — февр. 1949. — Эта статья, которая была написана ранее для журнала Regnabit (Reg), но не появилась там, поскольку враждебность некоторых «неосхоластических» кругов вынудила нас прервать наше сотрудничество, сегодня публикуется в более конкретной «перспективе» христианской традиции, с намерением показать совершенное согласие последней с другими формами универсальной традиции. Статья эта дополняет некоторые сведения, уже сообщенные нами по тому же вопросу в работе Человек и его становление согласно Веданте, гл. III. Мы привнесли в уже сказанное немного модификаций, дабы уточнить некоторые моменты, и в особенности, чтобы добавить отсылки к различным нашим трудам там, где это представлялось нам могущим быть полезным читателю.
858
См. гл. Всевидящее око.
859
См. Великая Триада.
860
Это значение наверняка присутствует, по меньшей мере тогда, когда изображение трех иод принадлежит христианским авторам, как в случае только что упомянутого нами эстампа; более общим образом (ибо не следует забывать, что три иод встречаются также как сокращенная форма тетраграммы в самом иудаизме) она находится в связи с универсальной символикой треугольника, на собственную связь которой с сердцем мы также указывали.
861
См. Символика Креста, гл. IV.
862
См. Человек и его становление согласно Веданте, гл. III.
863
См. Царь Мира, гл. III.
864
См. Символика Креста, гл. VII. — Пребывание Эс-Сакины (Шехины) в сердце верных равным образом утверждается исламской традицией.
865
Исайя, 4, 2 (в русском тексте "отрасль Господа" — Прим. пер.); Иеремия, 23: 5; Захария, 3: 8 и 6: 12 — См. Заметки о посвящении, гл. XLVII и XLVIII, а также наше уже упомянутое исследование Всевидящее око.
Чтобы хорошо понять эту связь, нужно обратиться, прежде всего, к индуистской доктрине, которая дает сердцу как центру бытия имя "Божественного града" (Брахмапура) и которая, что очень примечательно, описывает этот "Божественный град" в выражениях, тождественных некоторым из тех, что используются в Откровении для описания "Небесного Иерусалима". [866] Божественное Первоначало, поскольку оно пребывает в центре бытия, часто символически обозначается как "Эфир в сердце", как изначальный элемент, от которого происходят все остальные, естественно, понимаемые как олицетворение Первоначала. И этот «Эфир» (Akasha) есть то же самое, что и еврейский Авир (Avir), из тайны которого хлынул свет (Aor), создающий протяженность посредством своего излучения вовне, [867] "осуществляя из пустоты (thohu) нечто и из того, что не было, то что есть, [868] тогда как посредством концентрации, коррелирующей с этим световым расширением, он остается в середине сердца как иод, т. е. "сокрытая точка, ставшая проявленной, один в трех и три в одном". [869] Но сейчас мы сойдем с этой космогонической точки зрения, чтобы предпочесть ей точку зрения отдельного существа, человеческого существа, впрочем, тщательно отмечая, что между этими двумя точками зрения, макрокосмической и микрокосмической, есть аналогическое соответствие, в силу которого всегда возможна транспозиция одной на другую.
866
См. Человек и его становление согласно Веданте, гл. III.
867
См. Царство количества и знамения времени, гл. III.
868
Это Fiat Lux (Ехи Aop) ("Да будет свет" — пер.) Книги Бытия, первое утверждение Слова в деле творения; начальная вибрация, которая открывает путь разворачиванию возможностей, заключенных потенциально, в состоянии "безвидном и пустом" (тоху ва-боху), в изначальном хаосе (см. Заметки о посвящении, гл. XLVI).
869
См. Символика Креста, гл. IV.
В священных текстах Индии мы обнаруживаем такой текст: "Этот Атман (Божественный дух) в моем сердце меньше, чем зернышко риса, чем зерно ячменя, чем горчичное семя, чем семя проса, чем ядро семени проса; этот мой Атман в моем сердце больше, чем земля, больше, чем воздушное пространство, больше, чем все эти миры". [870]
Нельзя не поразиться сходству терминов этого отрывка со словами евангельской притчи, на которую мы только что ссылались: "Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастает, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его". [871]
870
Чхандогъя Упанишада, 3, 14, 3 — Цит. по: Древнеиндийская философия, М., 1971, стр. 90–91 — Прим. пер.
871
Мтф., 13, 31; Мрк., 4, 30–32; Лк., 13, 18–19.
Против этого само собой напрашивающегося сближения можно привести лишь одно возражение: можно ли действительно уподоблять пребывающему в сердце Атману то, что Евангелие называет "Царствием Небесным" или "Царством Божиим"? Ответ на этот вопрос дает само Евангелие, и это ответ абсолютно утвердительный; в самом деле, фарисеям, которые спрашивали, когда же настанет "Царство Божие", понимая его во внешнем и временном смысле, Христос ответил такими словами: "Не придет Царство Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот Царство Божие внутри вас есть" (Regnum Dei intra vos est). [872] Божественное воздействие всегда осуществляется изнутри, вот почему оно не поражает взглядов, всегда неизбежно обращенных к внешнему; вот почему также индуистская доктрина дает Первоначалу имя "внутреннего распорядителя" (autar — yami), [873] поскольку его действие выполняется изнутри наружу, из центра к окружности, от непроявленного к проявленности, таким образом, что его исходная точка ускользает от всяких способностей чувственного порядка или тех, что от него более или менее прямо производны. [874] "Царство Божие" так же, как и "Дом Божий" (Beith-El), [875] естественно, отождествляется с центром, т. е. с тем, что есть самого внутреннего, будь то по отношению к совокупности всех творений, либо же по отношению к каждому из них, взятому отдельно.
872
Лк., 17,21 —Напомним в этой связи следующий даосский текст (уже процитированный нами более полно в Человек и его становление согласно Веданте, гл. X): "Не спрашивайте, пребывает ли Первоначало в том или в этом. Оно во всех существах. Вот почему его называют великим, высшим, целостным, универсальным, всеобщим… Оно во всех существах как естественное завершение (центральная точка или "неизменная средина"), но оно не тождественно этим существам, не будучи ни диверсифицированным (во множестве), ни ограниченным" (Чжуан-цзы, гл. XXII).
873
"В центре всех вещей и выше всех созидающее действие Высшего Первоначала" (Чжуан-цзы, гл. IX.).
874
"Распорядительное" действие, которое заставляет мироздание возникнуть из хаоса (известно, что космос по-гречески означает одновременно и «порядок», и "мироздание"), по сути, отождествляется с изначальной вибрацией, о которой мы говорили выше.
875
См. Царь Мира, гл. IX.
С учетом сказанного можно ясно видеть, что антитеза, содержащаяся в евангельском тексте, образ горчичного зерна, которое "меньше всех семян", но которое становится "больше всех злаков", в точности соответствует двойной, нисходящей и восходящей, последовательности, которая в индуистском тексте равно выражает идею предельной малости и идею предельной великости. Кроме того, в Евангелии есть другие тексты, где горчичное зерно также принимается за олицетворение самого малого. "Если бы вы имели веру в зерно горчичное…". [876] И это не без связи с предыдущим, ибо вера, посредством которой некоторым образом схватываются вещи сверхчувственного порядка, обычно соотносится с сердцем. [877] Но что означает эта оппозиция, согласно которой "Царство Небесное", или "пребывающий в сердце Атман", есть одновременно и самое малое, и самое большое? Ясно, что это должно толковаться в двух различных аспектах; но каковы все же эти аспекты? Чтобы понять это, в конечном счете, достаточно знать, что когда аналогичным образом переходят от низшего к высшему, от внешнего к внутреннему, от материального к духовному, такая аналогия, дабы быть правильно примененной, должна пониматься в обратном значении: так, подобно тому, как образ предмета в зеркале обратен по отношению к самому предмету, то, что является первым или наибольшим на уровне Первоначала, является, по крайней мере, видимым образом, последним или наименьшим на уровне проявленности. [878] На такое значение обратности самым всеобщим образом указывают другие евангельские слова, по крайней мере, в одном из их смыслов: "Будут последние первыми, первые — последними"; [879] "ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя — возвысится"; [880] "итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном"; [881] "кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою"; [882] "кто из вас меньше всех, тот будет велик". [883]
876
Лк., 17, 6.
877
Можно было бы найти здесь и более конкретную связь с символикой "глаза сердца".
878
См. Человек и его становление согласно Веданте гл. III.
879
Мтф., 20, 16; там же, 19, 30; Мрк., 10. 31.
880
Лк., 18, 14.
881
Мтф., 18, 4.
882
Мрк., 9, 34.
883
Лк., 9, 8.