Синдбад-Наме
Шрифт:
Алчность и корысть возобладали в его сердце, бес-искуситель захватил повод его желаний, и он решил:
— Моя жена красива, изящна, кокетлива. Я попрошу ее принарядиться и одеться как следует и побыть часок с царевичем. Он ведь при своих возможностях и способностях не сможет ничего с ней сделать дурного, я же употреблю эти деньги на свои нужды.
Он вошел в спальню и рассказал жене обо всем. Она тут же оделась, принарядилась и пошла в баню, словно ликующая возлюбленная к тоскующему любовнику, или словно *Азра к Вамику.
Она вошла кокетливо и грациозно. Увидев ее красоту и оценив прелести, услышав ее искусные и приятные речи,
Короче говоря, после долгих усилий страсть пробудилась, как змея, покинувшая свою кожу, готовая пролить кровь, посеять смуту…
В задумчивости губы он разжал, И хмурый лик веселым показался.И змея скрылась, как уж в норе, — казалось, что о ней сказал поэт:
Эту вашу ящерицу, вижу, злая страсть заполонила вновь, Хоть коли на голове орехи, но владеет ей одна любовь.И он завершил полный круг желаний, а женщина была как мельничный жернов, как сито в его руках. Банщик же тем временем наблюдал через дверную щель, видел воочию эти приливы страсти, эту ярость желания. Ему стало стыдно и больно за себя, и он закричал жене:
— Выходи, живо!
Но жена, опутанная кудрями царевича, плененная его красотой и мужественностью, не могла ничего ответить. Тогда муж стал выкрикивать угрозы и проклятия, она же отвечала ему насмешками:
— Отойди в сторонку, подожди часочек, царевич еще не разрешает уйти, еще не пускает меня…
И она прильнула к царевичу, обвила руками его стан, как ремнями, и говорила в экстазе:
Сердце не хочет, мой друг, бороться с любовью к тебе, Зная: красавца любовь достается в жестокой борьбе.А царевич — с постоянством чередующихся дней и ночей — водил коня наслаждения по лугам страсти… И сколько ни кричал, ни грозил жене банщик, она неизменно отвечала: «Жди, пока царевич не отпустит меня».
Банщик пришел в отчаяние, — ему стало стыдно своей глупости. Он пошел в поле и повесился на каком-то дереве, лишившись благ и того и этого мира.
Тому, кто подлость совершил и не подумал о позоре, Потом придется испытать и неожиданное горе.А жена банщика, когда вышла из бани, притворилась, что не узнает мужа, и стала превозносить царевича:
Вода пролилась, и что-то в сосуде случилось:
Вылилось что-то, сказавши: «Ну вот, совершилось!»
— Я рассказал эту историю затем, — сказал везир, — чтобы шах не верил словам и поступкам женщин, чтобы он не принимал на веру их клятв и обещаний. Если шах разрешит, то я расскажу еще кое-что об их хитростях.
— Говори! — приказал
Рассказ о влюбленном, старухе и плачущей собаке
— Я слышал, — начал везир, — что когда-то жил юноша очень красивый и богатый. Он повидал свет, испытал превратности мира — и зной, и стужу, — служил царям и султанам в различных *диванах. Цари уважали и ценили его за благовоспитанность и благородство.
Однажды на главной улице увидел он высокий дворец в красивом окружении с широкой колоннадой. Как это бывает в подобных случаях, юноша взглянул наверх. Он увидел девушку, подобную гурии в райском дворце, юному отроку в раю. Она озаряла своей красотой вселенную, от аромата ее локонов благоухал весь мир. Глаза у нее — как у серны, сама вся была «дозволенным волшебством», прозрачна, как вода райского источника, легка, как дуновение ветерка, была словно *Солнце в созвездии Близнецов, *Луиа в созвездии Рака. Отблеск ее лица озарял весь мир.
Юноша был поражен и изумлен ее красотой и томностью, он подумал:
«Не сама ли лучезарная *3ухра спустилась с голубого небосвода? Не ангел ли небесный снизошел на нашу землю?» Шея, словно из слоновой кости, делала ее еще прекрасней, Талия ее была тростинкой, тоненькою, гладкой и блестящей.Это была Луна, красоте которой завидовали Солнце и *Нахид. Солнце, стыдясь ее щек, набрасывало на себя покрывало, мускус и амбра скрывались в изгибах ее локонов.
Дева, о щеках которой солнце и луна мечтают, Ты весна, чьи губы вечно мед и сахар источают, Если сядешь ты, повсюду успокоится волненье, Если встанешь, то зажжется в тысячах сердец томленье.Каждый миг гурии покрывали ее лицо ароматной *галие, а райский страж *Ризван устремлялся к ней, читая стих:
Вот она проходит гордо, гибкой веточки стройней, Жемчуга в ее улыбке, запах мускуса над ней.Разум подавал голос: «Проходи! Не заглядывайся! Ибо святейший пророк и посланник наш повелел: *«Не отвечай взглядом на взгляд, ибо первый взгляд принадлежит тебе, а второй — направлен против тебя»».