Синдбад-Наме
Шрифт:
— Твои дела совсем плохи, — ответил главарь, — а что, если он скажет: «Я вырву свой глаз, а ты — свой, потом их взвесим на весах, и если они окажутся одинаковыми, — забирай. А если нет, то значит глаз не твой»? В таком случае, — продолжал главарь, — он останется с одним глазом, у тебя же не будет ни одного.
— У него нет такого развитого ума и совершенного рассудка, — сказал мошенник. — Он не додумается до этого.
— Обязанность советчика — только дать совет, — ответил старик. — Я сказал тебе то, что он должен ответить.
Когда были заданы все вопросы и выслушаны ответы, шайка мошенников
— О добрая матушка! — говорил он. — О благословенная советчица! Ты проявила благородство, великодушие и сострадание, дала мне ясные советы и привела убедительные доводы! Всю жизнь я буду рабом твоим, буду повиноваться твоим велениям и выполнять твои приказы.
Если не сможет моя хвала тебя отблагодарить за милости, Значит, сильнейшему не дано благодеянья творить за милости. Веру мою, покорность мою — все завещаю тебе отныне я, Знай, что хочу себя самого навеки тебе подарить за милости.Купец провел ночь спокойно, без тревог и волнений. Когда черные знамена ночи достигли на западе *Кайрувана, а золотой шатер солнца показался на востоке, мошенники явились в жилище старушки, потребовали ответчика и отправились к судье.
Все они изложили суть своих притязаний. Сначала поднялся тот, кто купил сандал, и стал хвалить и превозносить судью:
— Да поддержит Аллах верховного судью и да убережет его от обмана. Я купил у этого человека сто харваров сандала за меру любого, чего он пожелает. Пусть возьмет плату и отдаст сандал.
Судья обратился к купцу:
— Меру чего ты желаешь?
— Я прошу меру блох, — ответил купец. — Пусть одна половина их будет самцами, другая — самками. Все они должны быть оседланы, взнузданы, снаряжены, сбруя должна быть усыпана золотом и каменьями, жемчугами и рубинами.
Судья повернулся к мошеннику, словно говоря: «Я же тебя предупреждал» —
Противника плохо ты знаешь, а это всегда не к добру. Вот видишь: за шахматы сев с ним, свою проиграл ты игру.— Я отказываюсь от сандала, — заявил мошенник.
— Сандал принадлежит тебе, — ответил купец, — мне же уплати согласно законной сделке то, что обязался, и откажись от иска перед судьей.
Судья стал примирять стороны и, наконец, с большим трудом уговорил на мировую с обязательством, что мошенник уплатит тысячу динаров купцу, а тот откажется от иска и возьмет назад свой сандал.
Все прочие дела кончились таким же образом. Каждый предъявлял свой иск и выслушивал ответ купца. Наконец, после долгих пререканий порешили на том, что они уплатят купцу три тысячи динаров, чтобы выпутаться из этой беды. Купец получил деньги, оставил у себя сандал и продал его по самой высокой цене.
— Вот эти трое людей — заключил шахзаде, — были умнее меня.
Падишах, видя блистательное красноречие царевича, восславил бога и произнес:
О господь! И в нынешнем, и в прошлом был всегда ты милостив ко мне. Но ведь благодарные моленья милости высокой не нужны. Кто с тобой осмелится поспорить или извинения просить? Извиненье будет лишь признаньем, что нельзя простить моей вины.Потом падишах повернулся к присутствующим и спросил:
— Кого следует благодарить за эти достойные подарки, великие дары и жемчужины божественного счастья? Кому сказать «спасибо»?
Один из придворных ответил:
— Благодарить надо мать, которая в течение девяти месяцев оберегала от бед и несчастий бытие царевича в укромном месте, в неприступной крепости, в сокровищнице милосердия, которая взрастила его после рождения и сделала мужчиной и человеком.
— Надо благодарить шаха, — сказал другой, — ибо мать — это земля, отец же — пахарь и земледелец. Земледелие — это милость, а семя отца — зерна. Если зерна доброкачественны, то такими же будут деревья и растения, цветы и плоды.
— Надо благодарить шахзаде, — сказал еще третий, — который показал рвение во время учебы, напряг умственные способности и память, перенес тяготы размышлений и раздумий, претерпел трудности запоминания и повторения, так что от самых низких ступеней поднялся до самых высоких, изучил науки, литературу, искусства и усовершенствовал себя, благодаря способностям и одаренности.
— Надо благодарить Синдбада, — сказал еще кто-то, — который приложил усердие в деле обучения, нарядив и украсив шахзаде сокровищами мудрости и одеждами знаний, довел его до высших ступеней и высоких степеней, сделав его достойным трона и венца, счастья и благополучия.
— Надо благодарить достойных везиров, — сказал еще один придворный, — которые являются цветами и бутонами в саду знаний и учености, которые украшены совершенными способностями и прекрасным умом, за то, что они извлекли царевича из гибельной пропасти.
А Синдбад сказал:
— Надо благодарить бога, создавшего и наделившего шахзаде здоровыми членами и чувствами, благородным характером, возвышенной натурой, проницательным разумом и всеми доблестями, способностью воспринимать мудрость, органами памяти, воображения, представления, размышления, а также создавшего вокруг него благоприятные обстоятельства, поставившего его в выгодные условия, в особое положение.