Синдикат ликвидаторов
Шрифт:
На звонок, дверь открыл жизнерадостный человек с искринкой в глазах и не спрашивая, что от него нужно незнакомому ему человеку, сразу же повёл Сергея на кухню.
— Проходи. Проходи, присаживайся и давай пить чай.
— Здравствуйте, Алексей Илларионович, я… — сделал попытку Сергей объяснить цель своего визита.
— Сначала чай с пирогом, который я сам приготовил только что. Как знал. А потом разговоры, знакомство, и все остальное, — перебил его Алексей Илларионович.
Сергей даже засомневался, а туда ли он зашёл?
— Я в последнее время всегда такой гостеприимный, — словно прочитал его мысли Алексей Илларионович. — Да только, не ходит ко мне никто. Вот ты первый и попался. А мне знаешь, выговориться нужно позарез, можно сказать исповедаться, душу излить, а некому. Так что, сиди и слушай, раз уж пришёл.
— Да, я… — снова попытался вставить в монолог Алексея Илларионовича слово Сергей.
— Что ты всю дорогу, я да я, — вновь перебил его Смирнов. — Ты, успеешь ещё сказать всё, что хочешь, а вот у меня времени в обрез.
— Я вот что задумал. Не хочу закончить свою жизнь в душной квартире. Не желаю. И в клинике не хочу. Как в гробу, ей Богу. Четыре стенки, дно и крышка, — топнул ногой Алексей Илларионович и тыкнул в потолок пальцем. — Хочу умереть на просторе, на высоте, что бы под ногами земля, а над головой небо. Чтобы душа о стены не билась. Пойдёшь со мной? Что, испугался? А я ведь не шучу и из ума ещё Слава Богу не выжил. Так пойдёшь со мной на простор, в горы, или нет?
— Пойду, — неожиданно для себя согласился с предложением Алексея Илларионовича Сергей.
— Да шучу я, — опустился на стул Смирнов. — Живи. Куда тебе со мной. У тебя своя жизнь и заботы.
— А я не шучу. Сказал, пойду, значит пойду, — набычился Сергей.
— Ишь ты, принципиальный, — тяжело вздохнул Алексей Илларионович. — Права есть, в смысле, машину водить умеешь?
— Машину водить умею, но прав нет, — пожал плечами Сергей вспомнив, что у него ничего не было, кроме мутного паспорта на имя Черкасова Станислава Андреевича.
— Ну и черт с тобой, — махнул рукой Смирнов. — Машину я сам поведу, а твоя задача будет лишь одна — слушать. Запоминать не обязательно, потому как я вообще могу всякую чушь нести, но ты, все равно слушай. Доедай пирог, дохлебывай чай и в дорогу. Вещи твои далеко?
— Да нет, рядом, на Красном Проспекте, — ответил ошарашенный напором Смирнова Сергей.
***
Машина у Смирнова оказалась не хухры-мухры, а самый настоящий, совсем ещё новенький джип «Чероки», в багажник которого Сергей и бросил все, что у него в этой жизни имелось — рюкзак с пятью миллионами долларов.
Горы, в которых пожелал закончить свои дни Алексей Илларионович, находились совсем рядом, в республике Алтай.
— Всего десять часов ходу на такой-то машине, — положив в бардачок целую гору таблеток. — Чтобы не загнуться раньше времени, — прокомментировал этот медицинский склад сам Смирнов, он не спеша, прощаясь с Новосибирском навсегда, взял курс навстречу своей мечте. Мечте, от которой у Сереги забегали по спине мурашки.
— Давай знакомиться что ли? — протянул руку Смирнов, когда они выехали за пределы города.
— Сергей, — представился Серега пожимая протянутую руку и спохватившись поправился, в смысле, Стас.
— Ну, Стас, так Стас, — пожал плечами Смирнов. — Мне все равно.
***
План у Сереги был простой. Найти одинокого тяжелобольного человека, наобещать ему с три короба, увезти куда-нибудь подальше и дождавшись, когда он загнётся, забрать у него документы и зажить его жизнью. Точнее, не его, а своей, но с его документами и историей. И жить богато, долго и счастливо в собственной вилле, где-нибудь на побережье Тихого Океана.
И теперь, совершенно для него неожиданно, его план реализовывался сам собой, в лучшем виде. Тем более, что этот лох, сам ему все про себя и расскажет.
***
На обочине голосовала симпатичная девочка.
— Может возьмём, — подмигнул Сергею, Алексей Илларионович. — Смотри какая Ляля.
— Берите, если вам надо, — пожал плечами Серега. — Мне все равно.
— Ну, раз тебе все равно, значит она не наша, — ухмыльнулся Смирнов увеличивая скорость.
— Ты знаешь, Стас, я ведь такого в своей жизни натворил, врагу не пожелаешь. Нет, ты не думай, — поймал удивленный взгляд Сергея Смирнов. — Я никого не убивал и не грабил. Грабители и убийцы по сравнению со мной, ангелы. Вот та девчушка на трассе, она ведь очень похожа на мою первую любовь, которую я походя растоптал и предал. А она ведь меня очень любила. И верила.
— Да ладно? — искренне удивился Серега. — Вы ещё расскажите, что до сих пор переживаете по поводу своей первой любви. Не в жизнь не поверю. Я например, даже не помню как звали мою первую любовь. Да и была ли она вообще, любовь эта?
— Не до сих пор Стас, а с некоторых пор! Разница большая, понял? До определённого момента и я ничего не помнил. Вытеснил, понимаешь из сознания, заменил какой-то хренью не нужной. И жил с этой хренью в голове и думал, что характерно, что живу правильно, как все. А потом понял, что не надо как все, надо как твоя совесть велит. Понимаешь, твоя, совесть, а не соседа по лестничной площадке или ещё кого ни попадя.
Впереди образовалась какая-то пробка и Смирнов глядя в зеркало заднего вида включил аварийку, и лишь убедившись, что едущие сзади машины стали притормаживать, стал притормаживать и сам.
— На дороге нужно думать не только за себя, но и за тех кто вокруг тебя, — объяснил он свои действия Стасу. — Может сзади слепой дурак едет и надо ему дать время увидеть, что впереди что-то не так. Привлечь его внимание, иначе он тебя сдуру под фуру затолкает. Дураку то что, дурак он и есть дурак, а тебе кранты.
— Может, поедим чего? — показал Смирнов на маячивший впереди банер с рекламой придорожной забегаловки. — Уже почти шесть часов в пути.
При этом Серёгино мнение Алексея Илларионовича, похоже не интересовало от слова — совсем. И не обращая на отказ, свернул на плотно заставленную возле кафе машинами, площадку.
— Да чего ты таскаешь за собой этот рюкзак, кому он тут нужен? — покосился Смирнов на вытягивающего из багажника рюкзак Серёгу.
Серега проигнорировал замечание Смирнова и потащил рюкзак в кафе.