Синдром Дездемоны
Шрифт:
Мальчик сам по себе
Несколько солнечных и теплых дней поздней весны съежились, а потом и совсем исчезли в серых волнах дождя и пронизывающих порывах ветра. Конец апреля был похож на февраль.
Мама позвонила Даше как-то к вечеру и, покашливая, виновато призналась:
– Сейчас скажешь, что я глупость сделала. Я теплые вещи уже почистила и повесила в шкаф. Не хотелось опять доставать. Думала, это ненадолго – похолодание… В общем, поехала на рынок в плаще… И что-то мне сейчас нехорошо. Наверное, простуда, но как-то хуже, чем обычно.
– Ты
– Да нет… По правде, встать не могу, чтобы градусник найти.
Даша примчалась к матери, обнаружила ее в горячке и почти в беспамятстве. Первое, что пришло в голову, – ковид. Второе – пневмония. Третье – то и другое.
Вызвала «скорую». Позвонила Светлане и Никите. Когда они с мамой приехали на «скорой» в городскую больницу, их уже ждал человек от Никиты. Повезли в небольшой закрытый стационар для сотрудников министерства. Там они и застряли на неопределенное время: до улучшения. С ковидом пролетели. У мамы оказалась тяжелая пневмония. На ее фоне возникла сердечная недостаточность.
Домой Даша вернулась через две недели. Мама еще оставалась в больнице. Даша помыла руки, сполоснула лицо и сразу бросилась к ноутбуку – читать сообщения в имейле. Господи, сколько всего она пропустила. И сколько призывов к ней с работы.
– Даша, как только появишься, срочно звони. У нас караул, многие болеют, план сорван…
– Дашенька, я болею, возьми моего автора, это ждут…
Даша, Даша… А Даша собиралась проспать три дня подряд. Кому звонить? За что хвататься? Да что тут думать. Вот приглашение на важный форум, который начинается послезавтра.
Даша посмотрела в зеркало на свои отросшие и торчащие в разные стороны русые лохмы: какой ужас, за столько лет ее волосы не обрели взрослого порядка и торчат так же непокорно, беспорядочно, как в детстве. Парикмахерская? Но это же столько времени убить, а ей нужно придумать, что надеть. В интернете сказано, что послезавтра будет тепло. Больше всего подойдет белая блузка… Да она же у Лиды, которая должна из дырки сделать шедевр изыска.
– Конечно, приходи сейчас, – сказала по телефону Лида. – Рада, что ты вернулась. У нас действительно многие болеют, и немного караул. Блузку я сделала, с волосами разберемся.
Голос у Лиды был какой-то глухой, как после слез или от насморка.
– Лидусь, а ты сама здорова? Говоришь странно.
– Я не больна, – ответил Лида. – Но устала на самом деле до смерти. Придешь – попьем чай, поговорим, отдохнем. У меня уже все спать легли.
Блузка привела Дашу в восторг. На месте бывшей дырки возникло нежное украшение из розовато-жемчужного кружева, которое тонкими стебелькам протянулось до плеча. Таким же кружевом Лида отделала манжеты и обтянула пуговицы.
Сама Лида показалась Даше бледной, осунувшейся, с покрасневшими глазами. Она, конечно, ужасно перерабатывает, все тащит на себе. Но так было всегда. А сейчас что-то еще, но Даша никогда не задавала прямых вопросов подруге. Лида – сложный человек, расскажет сама, если решит, что так надо.
Лида сварила им какао на молоке, как делала детям на ночь. Поставила блюдо с крошечными теплыми пирожками с вишней и малиной. В кухне чистота,
Они говорили сначала только о Дашиной маме, о том, что Даша увидела, услышала в больнице: оттуда любой выносит тяжкий груз новой информации.
– В этой больнице хорошие условия? – спросила Лида.
– Конечно. Она же для чиновников. Практически санаторий.
– Я тут прочитала в одной газете, что твой зять вообще заботится о больных людях. Благотворительный фонд в помощь аутистам создал, – Лида произнесла эту фразу, с трудом подбирая слова.
Даша посмотрела на нее с удивлением.
– Ты читаешь такие вещи? Ну, им всем нужно что-то такое придумывать, чтобы не называли коррупционерами, – рассмеялась она.
– Я читаю об этом, – серьезно произнесла Лида. – Беда у нас, Дашенька. Вася. Он всегда был немного сам по себе. А пошел в садик – обнаружилась большая проблема. Он не выносит ничьих прикосновений. Реакция резкая, болезненная. Не может терпеть не только замечаний, но просто прямых обращений. Предположительный диагноз – аутизм. Он сейчас дома, но даже с нами у него проблемы. Маленький ребенок, а его просто так не помоешь, не покормишь, не оденешь по погоде. Самое страшное в том, что он, мне кажется, все время страдает. Ни от чего, по сути.
– Господи, я слушаю, и у меня волосы шевелятся. Не могу себе представить. Васенька, мой синеглазый любимчик! Он не такой, как все, но ведь у него и отец сам по себе гений.
– Да, они похожи. Разница в том, что все моральные и физические проблемы Димы – компенсированные. Он способен все сам определить, сформулировать, обратиться к близким людям за помощью, скорректировать. Я всегда знаю: если у Димы появились сложности, он какое-то время перемолчит, поборется. А потом расскажет мне. И мы вместе все преодолеем. Дима все воспринимает как решение сложной задачи. То, что у Димы, – уникальные особенности, у Васи – болезнь. От слова боль. Я погибаю от этого. – Лида заплакала, закрыв лицо руками.
– Лида, я поняла, о чем ты. Успокойся, умоляю. Видишь, как все сложилось. У Никиты этот самый центр. А он – отзывчивый человек, ты же видишь, как он маме помог. Я поговорю с ним, он мне не откажет. Все будет хорошо. Я вообще считаю, что у Васеньки это какая-то оборотная сторона красоты и ума. Маленький организм не справляется с великими достоинствами. Но мы найдем всех специалистов. Ты только сама не разваливайся.
И Даша тоже заплакала обильными слезами, так ей стало обидно, что несчастья нападают на лучших и самых родных ей людей. А Васенька такой малюсенький, легкая игрушка для любой неприятности. А тут такая грозная беда.
Часть четвертая
Перемены
Прошло время, и очень многое изменилось в жизни Валентины Давыдовой, в ее отношениях с начальником и возлюбленным, в самом масштабе всех ее дел, проблем и даже эмоций. Перемены коснулись и продуманного, устойчивого, казалось, незыблемого порядка в доме Городецких. На первый взгляд вроде бы все то же, но любой постоянный гость, переступая порог дома, ощущал очевидные, серьезные и, возможно, тревожные изменения.