Синдром гиперпоздней конверсии
Шрифт:
Стольниковы набились в палату и глазели на Юлю. Она все еще была собой, но некоторые черты лица будто смазались, став менее выразительными. Она глубоко и размеренно дышала, а монитор ЭКГ посекундно пищал, придавая ситуации излишний драматизм.
– Доктор, - Эрик Штерн решил взять объяснения на себя, - уж поверьте – это не простое обращение. Это девушка с синдромом ГПК. Она испытывает новый препарат, который должен был действовать еще как минимум несколько недель… - он отошел на два шага в раздумьях, но сразу вернулся, – вы должны взять у нее кровь и проделать тщательное исследование на уровни М-гормонов…
Убедившись,
– Пока я не могу сказать, что пошло не так, для этого нужно сделать много тестов. Но обращение завершится не раньше, чем через шесть часов, поэтому предлагаю всем поехать по домам, поужинать, переодеться, отдохнуть. А к одиннадцати часам все желающие могут навестить Юлю в палате. Я уже обо всем договорился.
На том и порешили. Все разъехались, оставив меняющую облик Юлю на попечение доктору Сонгу.
Суббота
Утром Юль был выписан из больницы. Он лежал дома на своей кровати в позе зародыша и плакал. Точнее, плакать уже не было сил, и он просто лежал в эмоциональном истощении, впадая все глубже в неминуемую депрессию. Он снова был уродом - лекарство не сработало должным образом. А Нимм хоть и появился к его пробуждению в больнице, но не вымолвил ни единого слова, а только стоял как истукан возле кровати, пока родственники ее утешали. А сегодня он совсем не пришел.
Телевизор был настроен на случайный канал, где шел детский фильм о мальчишках, играющих в войнушку. Каждый был плотно одет, а в руках мелюзги были стальные пушки, стрелявшие пластмассовыми шариками. Со столярными очками на глазах, в масках и шлемах они готовились к атаке на соседний район.
– Выдвигаемся через одну минуту, – командир пацанвы оглядел свою команду. – Винни, придурок, ты опять забыл оранжевый наконечник надеть на ствол! С тобой менты церемониться не будут, если подумают, что у тебя настоящая пушка! Тебе не в войну играть, а балет танцевать надо!..
Юль протЯнул руку к пульту и выключил ящик. В комнате стало тихо, и сквозь тишину он услышал, как спорят его отец и Эрик Штерн в кабинете Андрея. Дело, естественно, касалось Юлиного несчастья. Он прислушался, но мог разобрать лишь отдельные слова. Тогда он встал с кровати и приоткрыл дверь. Слышно стало лучше, но Юлю так и не объяснили, почему произошло обращение и уж тем более не дали никакого прогноза развития ситуации, поэтому он неслышно прошел по ковролину к двери в офис и прислушался.
– Андрей, на это уйдет по меньшей мере несколько недель! Я не могу просто взять и внести модификации в препарат, не зная, из-за чего произошло обращение. Тестов доктора Сонга было достаточно только для того, чтобы сказать, что Юлю придется мириться с новым обликом еще положенный год или два – кто его знает, сколько? Но это лишь в случае нашей неудачи с новым лекарством. Но если ты позволишь мне провести все нужные тесты и взять анализы, я уверен, мы найдем причину провала. Мы всегда ее находили, Андрей. За то мы и «MutarLabs». И в этот раз найдем. Но тебе нужно убедить дочь, что от трех месяцев до полугода ей придется пренебречь своими принципами красивой девушки и научиться жить с новым телом.
Юль стоял под дверью, уже не воспринимая информацию так бурно, как в первый раз. Им овладевала присущая депрессии апатия ко всему и всем. Он съехал по стене на корточки и продолжал слушать, хотя мало что уже имело значение.
– Эрик, ну неужели никакого выхода нет? Хотя бы временного. Что случится, если она будет принимать нынешний препарат несколько раз в месяц?
– Нет, нет. Этого делать точно не стоит. Гормоны это не игрушка. Если забросать ими организм, то организм сойдет с ума, так сказать. Он сам уже не будет понимать, кто он – женщина или мужчина. Я думаю, раз в месяц курс провести можно, но стоит ли – ради одного дня? Уж лучше не засорять тело и подождать выработки нового состава, - он помолчал с минуту, затем пониженным тоном бросил, - Конечно, можно сделать это давно известным способом и забеременеть. Тогда природные процессы не позволят женщине обратиться. Но я этого не рекомендую, так как неизвестно, как поведет себя организм, который буквально осадили гормонами разных полов. Да и Юле оно разве нужно?..
Как только Юль услышал эти слова, его глаза расширились, и в них блеснула почти уже угасшая искорка. Он медленно поднялся, стараясь не шуметь, и на цыпочках отошел от двери.
Через несколько минут в его дверь постучали. Он открыл. За дверью стояли его отец и Эрик Штерн.
– Мы можем поговорить? – мягко спросил Андрей.
Юль распахнул безмолвно дверь, приглашая мужчин внутрь. Сам он сел на кровать, скрестив под собой ноги, а гости остались стоять.
– В общем, Юль. Эрик сейчас тебе расскажет, какие у тебя есть варианты, а потом мы вместе обсудим их.
Юль кивнул.
Воскресенье
Второе воскресенье подряд Эрик Штерн проводил в лаборатории компании. Юль согласился сдать все необходимые анализы и, как и в прошлый раз, большую часть времени он прождал, пока Эрик и Андрей суетились у аппаратуры. Затем Эрик отправил Стольниковых в свой кабинет, пока сам собирал бумаги с результатами.
В кабинете Штерна Юль сидел на диване и разглядывал свои немиловидные мальчишечьи ногти.
– Пап, ты бы не мог принести мне пару тех журналов, что я читал в прошлый раз, там была одна интересная статья о девушке с ГПК, я так ее и не дочитал в прошлый раз, – Юль непритворно утомленным взглядом смотрел на Андрея. Тот встрепенулся, только бы угодить своей несчастной дочери:
– Конечно, сейчас… - и он вышел из кабинета. Юль слышал его удаляющиеся шаги, а через минуту звякнул лифт, прибывший на пятый этаж. Юль вскочил с дивана и оказался у шкафа с лекарствами, откуда неделю назад Эрик Штерн доставал «Реверсин»… Верхняя полка… Голубые… Розовые! Юль выудил две коробочки с препаратом из заднего ряда, чтобы пропажа не оказалось очевидной, и закрыл дверцу шкафа, стараясь не шуметь. Он прислушался – в коридоре было тихо. Не имея терпения выковыривать пластины с пилюлями из коробков, Юль разорвал один, затем второй, вытащил из каждого по три пластины и тут же рассовал их по карманам. Секунду-другую его взгляд метался по кабинету в поисках надежного способа утилизации улик кражи. Он кинулся к мусорной корзине у стола Штерна, но она оказалась пустой – а приметные бело-розовые обрывки упаковки на дне урны в начале рабочей недели будут прямо-таки напрашиваться на вопросы. Звякнул лифт…