Синдром Кандинского
Шрифт:
– Вы все-таки меня с кем-то спутали, - улыбнувшись, сказал Антон.
– Я не знаю вас, не собирался к вам ни тридцатого августа, ни первого сентября. Просто шел мимо.
– Однако же пришли сюда, - ответила хозяйка, - и именно тридцатого августа. Да не сопротивляйтесь вы. Мы вас не съедим. Чувствуйте себя как дома, ведите себя как вам заблагорассудится, только одна просьба: не обижайте маму. Ей уже далеко за семьдесят. Потерпите. Она так долго ждала этого дня.
– Какую маму?
– не понял Антон.
Они взошли по ступенькам на широкое дощатое крыльцо и остановились.
– Мою маму, - ответила хозяйка.
– Ее зовут Елена Александровна. Ну можете вы побыть нашим гостем? Вы же никуда не торопитесь, да? Кстати, меня зовут Наташа. А вас?
– Антон, - проходя в дом, ответил Антон.
– Сейчас вы все узнаете, Антон...
– Наташа остановилась у какой-то двери, оглядела гостя с ног до головы и взволнованно добавила: - Главное, не бойтесь и не обижайте маму. Она открыла дверь и втолкнула Антона в ярко освещенную большую комнату. Первое, что он увидел, был огромный овальный стол посреди комнаты, уставленный, как в какой-нибудь великий праздник, редкими для этих мест яствами. За столом на расстоянии вытянутой руки друг от друга сидели немолодые люди, одетые по-праздничному, но с лицами напряженными и суровыми, будто в ожидании чего-то значительного и не очень приятного. И только у высокой сухопарой старухи во главе стола выражение лица было слащавым и испуганным одновременно. Она со страхом и мольбой смотрела на вошедшего, губы её беззвучно шевелились, а глаза быстро наполнялись слезами.
– Вот, это он, - сказала Наташа.
– Он немного опоздал - спал на пляже. Но все же пришел. Так что принимай гостя, мама.
– Здравствуйте, - растерянно поздоровался Антон.
– Я, собственно, шел мимо. Зашел спросит, а Наташа...
Старуха медленно поднялась со своего места и, не спуская глаз с Антона, направилась к нему. Она шла так пугающе целеустремленно, что Антону сделалось не по себе, и он подумал, что напрасно позволил втянуть себя в игру, смысла и правил которой не знает и не понимает.
Старуха подошла почти вплотную к Антону и, глядя снизу вверх ему прямо в глаза, тихо, но с большим чувством сказала по-французски:
– Bonjour, mon cher, tu est enfin arrive$FЗдравствуй, дорогой, наконец-то ты пришел...>
– Мама, он может не знать французского, - подала голос Наташа, которая отошла от Антона и стояла, прислонившись к стене рядом с огромным и тяжелым, как изба, книжным шкафом.
– Да, вы уж извините, - пытаясь угадать, что происходит, сказал Антон.
– По-французски я знаю только: шиньон, лосьон, бульон и одеколон. Ну, знаю ещё пардон и оревуар.
После этих слов лицо старухи озарилось неподдельным восторгом, она замерла, скрестив руки на груди, а затем залилась счастливым смехом и, обращаясь к своим, воскликнула:
– Смотрите, он все такой же весельчак, как и был. Такой же блестящий остроумец.
Кто-то из присутствующих захихикал, в дальнем конце прыснула молодая девушка, а чопорный мужчина, отдаленно похожий на Наташу, усмехнулся и одобрительно закивал головой.
– Я не шучу, - сказал Антон.
– Может, это выглядит смешно, но я говорю правду. Я более-менее неплохо знаю английский... но лучше, наверное, сразу перейти на русский.
– Извини, ты прав, - ответила старуха, - ты, как всегда, прав. Как тебя теперь зовут?
– Она положила ему на плечо правую руку, и глаза её снова наполнились слезами.
– Меня зовут Антон, Антон Владимирович. По имени-отчеству меня никто никогда не называл, так что можно просто Антон.
– Антон, - дрожащим голосом повторила старуха.
– Ты не помнишь меня, Антон? Да, да, ты не помнишь меня. А я так долго ждала тебя.
– Голос её сделался совсем тихим, и в полной тишине Антон едва различал слова. Дождалась, - сказала она.
– Я все выполнила как ты хотел. Видишь, мы собрались здесь сегодня, чтобы встретить тебя. Вот это, - она повернулась и указала на чопорного мужчину, - твой старший сын, Александр. Рядом - его жена и дочь Ниночка - твоя внучка. Это твоя средняя дочь, Светлана, и её муж. А это твоя младшая - Наташа.
Антон испуганно посмотрел на Наташу, но та смотрела в пол.
– А я, видишь, как я постарела, дожидаясь тебя?
– продолжала старуха.
– Я так и не вышла замуж. Я вообще старалась не выходить из дома. Когда ты умер, я думала, что не вынесу этого, хотела покончить с собой, даже попыталась выпить яду. Помнишь, у тебя стоял пузырек? Но меня спасли. Когда я выпила яд, мне стало так страшно. Я близко видела смерть. А когда потеряла сознание, ко мне явилась Дева Мария и сказала, что я дура. Она не так сказала, но смысл был такой. Она запретила мне убивать себя. И я послушалась. Милый мой, - заплакав, сказала Елена Александровна, - я так долго ждала тебя. Если бы ты знал, сколько мне пришлось перенести, сколько я выплакала слез...
– Антон слушал весь этот бред и не знал, что делать. Он с надеждой поглядывал на домочадцев, но те, опустив головы, сидели за столом с серьезными лицами и молчали. А старуха взяла его голову двумя руками и, заглядывая в глаза, продолжала: - Ты такой молодой, а виски уже седые. Ты, наверное, много пережил? Единственный мой, данный мне Богом на вечную радость и счастье, вернулся, и снова я могу любоваться тобой. Не пугайся моей старости. Я не сумасшедшая и не требую, чтобы ты верил мне. Мне достаточно того, что ты есть, что живешь на этом свете, что ты такой красивый, умный и молодой. Видишь, я поселилась здесь, в этом доме, который ты купил для меня. Я сама себя похоронила в этих стенах и не желаю об этом, потому что ты вернулся сюда, как и обещал.
Времени прошло достаточно, чтобы Антон собрался с мыслями и успокоился. Дождавшись паузы, он как можно мягче сказал:
– Простите, Елена Александровна, может, вы меня с кем-то спутали? Я не совсем понимаю, что здесь происходит. Вернее, из ваших слов я кое-что понял, но все это выглядит слишком неожиданно и странно.
– Пойдем, пойдем к столу, - пригласила его старуха. Одной рукой она придерживала подол своего тяжелого малинового платья, вышитого серебряной нитью. Другой взяла Антона за руку и подвела к столу.
– Наташа, - сказала старуха, - сходи принеси шкатулку и захвати фотографии. А ты садись. Вот твое место.
– Она усадила Антона во главе стола, вернулась на свое место, села и застыла, глядя на него с такой неподдельной страстью и безысходностью, что он не выдержал, опустил голову и забормотал:
– Жарко у вас. Нельзя ли водички попить?
– Саша, налей отцу воды, - обратилась старуха к сыну, и тот не спеша взял графин, подошел к Антону и налил ему в фужер что-то, похожее на сок.
– Пожалуйста, папа, - не без сарказма сказал Александр. Затем он вернулся на место, сел и спросил: - А чем вы сейчас изволите заниматься, папа?
– Вы-то хотя бы перестаньте, - раздраженно ответил Антон.
– А то я сейчас встану и уйду, и доигрывайте без меня.
– Он хотел было съязвить по поводу важного вида Александра, но не успел, Елена Александровна вступилась за него:
– Не приставай к отцу, Александр. Для него самого это большая неожиданность. Ты голоден, Антон?
– обратилась она к нему.
Вопрос застал Антона врасплох. Он страшно хотел есть и, если бы не этот спектакль, воспользовался бы случаем, а сейчас лишь обреченно ответил:
– Да, то есть нет. Я не ел ничего сутки, а может, и больше. Но обстановка уж очень необычная, боюсь, кусок не полезет к горло.
– Больше суток!
– ужаснулась старуха.
– Ты же, наверное, умираешь с голоду. Это ничего, что обстановка такая. Не стесняйся. Ты хозяин этого дома. Перебори в себе неуверенность. Наташа! Ну где же ты?
– крикнула она в раскрытую дверь, ведущую в соседнюю комнату, и вслед за этим на пороге появилась Наташа с большой инкрустированной шкатулкой из темного дерева. Она торжественно поднесла шкатулку Антону и, улыбаясь, поставила ему на колени.