Синдром Кесслера
Шрифт:
– Не, не наш вариант, – покачал головой капитан. – Мы со всем этим добром скорей на Луну двинем или еще куда подальше, чем в танке сидеть. У меня бы клаустрофобия началась, – хмыкнул он. – А так практически через день на свежий воздух выходим.
После обеда по расписанию наступило время досуга. Конечно, в обычное время их загружали с Земли работой, как могли. Ученые на Земле чуть ли не дрались за каждый час в расписании космонавтов. Если бы они могли, то обеспечивали бы их рабочей нагрузкой сутки напролет, без сна и отдыха, но сейчас, учитывая то, что они буквально каждый день выходили в открытый космос, у них практически наступили каникулы. ЦУП полностью приостановил
Горшенин все свободное время проводил в теплице. Что-то там поливал, рыхлил, окучивал. Экспериментировал со светом и влажностью. Это было его самое любимое место и занятие. Иногда Олегу казалось, что если капитану дать возможность, он, словно в «Марсианине» [4], закидает всю станцию землей, чтобы растить там картошку и прочие овощи. Он уже выращивал в «Теплице» огурцы, помидоры и лук с салатом. Сейчас он пытался там вырастить апельсины. Получалось пока не очень. Апельсины вызревали размером с вишню, и были очень кислые, но капитана это не останавливало. Он замучил институт растениеводства на Земле, и ему прислали какой-то особый, разработанный специально для него стимулятор корнеобразования. У бортинженера уже заблаговременно сводило скулы от того, что вновь придется пробовать эту кислятину.
Олег же, по словам капитана, страдал фигней. Он с самого начала привез на станцию маленький китайский квадрокоптер с камерой и снимал первый в истории человечества фильм с использованием летательного аппарата внутри космического корабля. У капитана было множество вопросов и замечаний по этому поводу, но космонавты никогда не лезли в хобби и привычки друг друга. Олег пробовал кислючие микроапельсины капитана, а тот, в свою очередь, со снисходительной улыбкой смотрел за полетом китайской игрушки по отсекам.
***
Утром, после стандартных – что на Земле, что в космосе – процедур вроде зарядки, утреннего туалета и завтрака, проходила планерка. Диспетчер из ЦУПа объявлял расписание задач на день, сообщал важные новости и прочие рабочие моменты.
– Значит, так, ребят, – бодро заговорил диспетчер. – Могу вас наконец поздравить: принято решение о корректировке орбиты, и выходов в открытый космос должно стать намного меньше. Наши специалисты прогнозируют снижение столкновений с мусором почти на семьдесят процентов.
Космонавты переглянулись.
– Это же насколько нас поднимают? Вы там про радиацию-то случайно не забыли? А то мы будем свежие, отдохнувшие, но слегка поджаренные, словно в микроволновке… – поинтересовался Горшенин.
– Ну да, – добавил бортинженер. – Насколько я помню, у нас даже высокие орбиты все мусором усеяны. А если выше нас хотите отправить, надо же всю станцию перестраивать!
– В целом, вы, конечно, оба правы, – отозвался диспетчер, – но все не так просто. Поднимают вас пока в качестве эксперимента всего на сто пятьдесят километров. Там просчитали траекторию, на которой наименьшее количество обломков летает. И, плюс к этому, вместе с грузовиком для перемещения станции к вам пришлют инженера из «Заслона», он привезет какую-то аппаратуру, которая должна справиться с мусором и почистить вам орбиту.
– В «Заслоне», бесспорно, умники работают. Это всем известно, но – очистить орбиту… – недоверчиво протянул капитан. – Если бы такие технологии были, весь мир бы о них говорил!
– Пока всё на уровне испытаний, – диспетчер понизил голос. – Но если тестирование пройдет успешно, я думаю, это будет сенсация! Вчера, когда отправляли к вам грузовик, я посмотрел на презентацию от «Заслона», и честно скажу – впечатлен! Я даже не мог себе представить, что уже существуют подобные технологии!
Капитан повернулся к бортинженеру:
– Ну вот, хотел ты, чтобы и нас в новостях показали? Покажут! Журналисты любят всякие испытания. Тем более «Заслон», у них всегда невероятно интересные разработки. Привезут какую-нибудь лазерную турель для уничтожения метеоритов, как в «Звездном пути». Вот от «Заслона» вечно чего-то такого ожидаешь… фантастического
Олег хмыкнул:
– Покажут, как же… Надо сперва, чтобы все нормально прошло, чтобы поменьше пробоин, чтобы грузовик успешно долетел… Чтобы орбиту скорректировать… – он сделал вид, что сплевывает через плечо, и постучал костяшками пальцев по голове. – И вот, если всё пройдет хорошо, то фиг нас по телеку покажут. А вот если пойдет наперекосяк, вот тогда – да! Сразу по всем каналам!
– Тьфу ты, – скривился капитан, – как бабка старая. Ладно, занимаемся пока текущими делами, ждем грузовик. По какой орбите он летит?
– Почти двухсуточной, – ответил диспетчер. – Там инженер впервые в космосе, практически без тренировок, так что везут аккуратненько, чтобы не расплескать, – в голосе диспетчера слышалась сочувственная интонация.
– Понятно, – вздохнул капитан. – Значит, готовимся рвоту по всей станции собирать и нянчиться с очередным туристом.
Двое суток ожидания промелькнули незаметно. Очередная пробоина, на этот раз в научном модуле, нанесла такой ущерб, что космонавтам пришлось выйти одновременно. С пробоиной возились так долго, что Горшенин практически всерьез поинтересовался у ЦУПа, не установили ли они новый мировой рекорд по длительности пребывания в открытом космосе.
– Не установили, – ответили диспетчер, – однако – рядышком. [5]
Корабль пристыковался автоматически. Но по правилам безопасности, как с Земли, с помощью телеметрии, так и со стороны станции велся контроль. Наконец, когда автоматика показала, что грузовик зафиксирован около нижнего шлюза, настал момент открытия люка и, собственно, встреча «гостя» с Земли.
– Эй, кто в теремке живет? – постучал Горшенин по внутреннему люку пристыковавшегося корабля. Обычно стоило получить разрешение на переход и открытие люков, как космонавты устремлялись навстречу друг к другу. Владимир еще раз постучал, но с другой стороны никто не отозвался.
– Ребят, – капитан вызвал одновременно и Землю, и бортинженера. – Что у вас там приборы показывают? С пассажиром все в порядке?
– Да, все показатели в норме, – отозвались они практически одновременно. – Пульс, давление – идеально стабильны. Можно только радоваться за такие показатели у человека, впервые пребывающего в космосе.
– Странно, – протянул капитан. Он открыл люк и вплыл внутрь прибывшего корабля. Грузовые «Бураны» строились по одному и тому же проекту. На носу корабля – места для экипажа, от трех до семи, в зависимости от поставленной задачи, а прямиком за ними – грузовой отсек. Вход на корабль в условиях космоса располагался на носу, поэтому, попав внутрь, капитан удивленно замер: кресла экипажа были пусты. Лишь ремни безопасности беспомощно парили в воздухе. Владимир растерянно моргнул и, слегка оттолкнувшись от стены, на которой располагался шлюз, перевернулся так, чтобы оказаться на уровне кресел. Цепляясь за поручни, он облетел всю кабину, но так никого и не обнаружил.