Синдром Вильямса
Шрифт:
— Иди туда, я догоню.
— Но там… там машины. Нам нужно в другую сторону!
— А погоня идет оттуда, куда нам нужно. Вперед! — И легонько ткнула его между лопатками.
Он пошел вперед. Беллис и Дейзи все не выходили. Да, узкий проход — большая беда. Я побежала к тетушке Гацании. Она сидела, привалившись к стволу ели. И я не сразу заметила ее. Неудивительно. Она не дышала. Я чуть не подумала, что она задержала дыхание, чтобы ее сложнее было обнаружить, но налетел ветер, и я ощутила резкий запах крови. Нож торчал из ее груди. Надо было бежать, бежать что есть сил, но я не могла пошевелиться. Это было уже слишком. Тетушка Гацания, на которой держалась вся наша ветвь клана. Она не должна была умереть. Никогда. Я упала на колени рядом с ней. И
Я прищурила глаза, посмотрела и прислушалась. Внутри меня натянулась струна, которая требовала вскочить и бежать отсюда со всех ног. Но я понимала, что если пошевелюсь, то бежать мне придется недолго, два-три шага. Наконец, спустя бесконечно долгое мгновение я увидела его. Он лежал на вершине того холмика, рядом с которым должен был пройти Нивяник. Может быть, он успел просочиться невидимым для охотника, пока тот целился в меня? Я надеялась, я очень надеялась на это. Но понимала, что если мне повезет и я смогу спуститься в ложбинку между этими холмами, то скорее всего, я увижу там мертвого мальчика. Но еще более вероятно, что меня убьют раньше.
Итак, охотник знал, где я. Даже самый последний глупец мог бы догадаться, что нигде, кроме как за деревом, мне не спрятаться. Вопрос в том, что он будет делать дальше. И много ли их, и как они общаются между собой? То, что охотник сидел здесь, говорило о том, что они не нашли нашу пещеру, наше убежище. Иначе ничто не помешало бы им войти внутрь и перебить нас всех там, пока мы спали. Может быть, останься мы внутри подольше, они вообще бы никого не нашли и убрались бы прочь. Может быть, поэтому Беллис и Дейзи решили остаться внутри. Ведь едва ли охотники знают, сколько нас здесь. Хотя почему я решила, что не знали? Не стоит их недооценивать. Наверняка они тоже умеют читать следы и чувствовать запахи, хотя и не так, как мы.
Я прикусила губу. Я думала не о том, совсем не о том. Мне нужно было решить только один вопрос. Один-единственный: как отсюда выбраться. Все остальные, конечно, важны, но ответы на них ничем мне не помогут. И уж тем более не помогут сожаления.
Я снова смотрела в сторону охотника, щурясь, чтобы он не мог встретиться со мной взглядом. Хватит и того, что он меня увидел, причем достаточно близко. Его скрывали ветки кустика и метелки золотарника. Он был в чем-то коричнево-желтом и почти сливался с травой. Рядом с ним бугрился серо-зеленый вещмешок, который я вначале приняла за кочку. А еще я не чувствовала его запаха. Совсем. Они научились что-то с этим делать! Только трава, только ветер и болото. Или, может быть, именно охотник принес с собой тяжелые металлы, которые я приняла за запах другого мира? Нет, вряд ли, он может принести с собой металл, но состав атмосферы изменить не в его силах. Для этого нужно быть как минимум планетой. Я с трудом удержалась от нервного хихиканья. Да, плохи мои дела.
Итак, у меня есть отсюда три выхода. Первый — через болото, туда откуда я пришла. Другое убежище находится слишком далеко, на другом континенте, мне ни за что не добраться туда. Тем более, если облава еще не закончилась.
Второй выход — между двумя холмами, в редкий осиновый лесок. Если попробовать скатиться с холма, навстречу охотнику, успею ли я добежатьдо леса и потом — до границы с другим миром? Самый опасный участок — это первые несколько метров. Чем ближе я буду к охотнику, тем сложнее ему будет метнуть в меня нож, чтобы серьезно поранить, если только он не решится подняться на ноги.
Итак, что делать? Вскочить и побежать? Осины — плохая защита, но зато я быстро бегаю. Быстрее охотника, особенно если он не захочет расставаться со своими вещами. А, как показал мой небольшой опыт, расстаются со своими вещами они крайне неохотно. Иначе как они смогут убить нас? Охотники считают, что голыми руками нас трогать
Со стороны третьего выхода идут охотники. Неважно, с ними тот, который лежит передо мной, или нет. Важно, что времени у меня не слишком много. Бежать к пещере я не могу, хотя от ножей охотника меня скроет холм. Но тогда во-первых, я выдам Беллис и Дейзи, если они решили отсидеться в убежище. А во-вторых, сама не смогу отсидеться там. Нет уж. Пусть они остаются в пещере, пусть им повезет больше, чем мне.
Тетушка Гацания говорила вчера о ловушках. Жаль, что она не успела мне их показать. Но раз не успела, будем считать, что их нет. Я совсем не разбираюсь в охоте и в защите, в отличие от Ястребинки и Дайделайона. Поэтому все равно не смогу отыскать ловушки на глаз или догадаться, где они находится. Хорошо хоть, что наши ловушки никогда не работают против нас. Если даже охотников они не убивают, то уж меня и подавно.
Я наблюдала за охотником. Я была готова покатиться вниз с холма, как только он моргнет, отвернется или решит сменить позу. Несколько мгновений, мне нужно всего несколько мгновений. И если мне повезет, у меня появится шанс на спасение. Если не повезет… что ж, значит, не повезет. Я ждала. Он должен пошевелиться, ведь он живой. Прошло несколько долгих минут. Сердце стучало все громче от напряженного ожидания. Я понимала, что это глупость, но начала бояться, что охотник услышит его. Хотя какая разница, он и так знает, что я здесь. Только бы не сорваться раньше времени. И вдруг раздался короткий захлебывающийся крик. И еще один, отчаянный и пронзительный, наполненный самой последней на свете болью. Беллис и Камилла, их нашли.
Я рывком бросила себя вниз, не поднимаясь на ноги и не дожидаясь реакции охотника. Я скатилась до самого низа, перевалилась через лежащего на боку Нивяника и только тогда вскочила. У мальчика в груди торчал нож, тонкий стилет черного металла, и я вынула его, не задумываясь, зачем. И краем глаза уловив движение на склоне, побежала. Сумка колотила по спине, я слышала тяжелый стук своих ног по земле. Но, что самое ужасное, я слышала тяжелое дыхание охотника. И оно было гораздо ближе, чем мне хотелось бы. Я не могла позволить себе обернуться — это отняло бы драгоценные мгновения. Я ориентировалась только по бегущей тени, замеченной краем глаза.
Я подумала, что сейчас охотник метнет нож и все закончится, на таком расстоянии невозможно промахнуться. Но ничего не происходило и я поняла, что скорее всего, у него не осталось стилетов. Я если бы я не выдернула нож из груди Нивяника, то сейчас это самое лезвие вонзилось бы в меня. Я побежала быстрее. Я была легче, я немного поспала и к тому же меня гнал страх. Охотник не отставал. Хотела бы я знать, что гонит его.
Я добежала до болота, и теперь мне предстояло самое сложное. Переход между мирами — не просто движение. Ты должен идти туда, где усиливается то «другое», что ты почувствовал. Но включая до предела одно чувство, ты почти отключаешь остальные. Как собака идет по старому следу. И одновременно нужно помнить, что то место, которое остается за спиной, держит, притягивает, не отпускает. Даже воздух становится вязким. Физический переброс из одного мира в другой — это не переход на край света, это намного сложнее. Приходится на время стать волной, а не частицей, распределиться сразу в нескольких местах, чтобы потом, молекула за молекулой, собрать себя в нужном. Сознание расщепляется, ты видишь словно бы несколько мест. Но чем бы ни был этот переход, тело остается одно. Я уже чувствовала этот другой мир, ощущала его запахи, видела дорогу, тянущуюся вдоль болота в большую деревню, слышала плеск воды у близкого пруда и мычание коров. Но я все так же слышала дыхание охотника за собой. Теряя драгоценные мгновения, я обернулась. Он был в двух десятках шагов за мной. Слишком близко, чтобы уйти, слишком близко!