Синдром жертвы
Шрифт:
Вениамин встал и направился в туалет. Вымыл руки, лицо, вытерся носовым платком и посмотрел на себя в зеркало. Снял очки, которые он надевал, выезжая в другие города, чтобы несколько изменить свой облик. Очки были с обычными стеклами, но облик менялся до неузнаваемости.
– Я превратился в психопата, – прошептал он, – в настоящего зверя. Это уже второй случай. Что дальше делать?
Вениамин боялся признаться даже самому себе, что ему понравился и этот опыт. Даже такой, не совсем обычный, к которому раньше он и не думал прибегать. Ему нравился сам процесс насилия, нравилось пробуждавшееся вожделенное чувство силы, когда все органы послушно и четко работают. Он тяжело вздохнул и тихо проговорил:
– Значит, нужно продолжать. Теперь можно искать и в
Вениамин вернулся в купе. В эту ночь он спал спокойно, словно ребенок. А утром чувствовал себя так хорошо, что уже не задавал себе тревожных вопросов.
Глава 5
Осмотр места происшествия в Павловске затянулся до полудня, после чего они сразу отправились в аэропорт, откуда должны были вылететь через Москву в Курган. Дронго недовольно поморщился при виде самолета, а устроившись в кресле, тут же попросил стюардессу принести ему немного коньяка. Сидевший рядом Резунов осторожно спросил:
– Не любите летать?
– Терпеть не могу, – признался Дронго. – Но что делать? Как попасть в Курган за один день? Возвращаться в Москву и потом трястись по железке два дня? У нас просто нет столько времени. Приходится терпеть.
В этот момент самолет довольно ощутимо тряхнуло. Он опять подозвал стюардессу.
– Принесите еще коньяк. – И добавил: – Боюсь, сегодня я буду нетранспортабелен.
– Ничего, – ответил Резунов, – мы все равно прибудем туда поздно вечером. Все наши мероприятия придется перенести на завтра. А Казбек Измайлович, кажется, заснул.
– Железный человек, – восхитился Дронго. – Он ведь намного старше нас обоих, а его силе позавидует любой молодой человек.
– Всегда хотел узнать, – неожиданно спросил Резунов, – это правда, что в молодости вы дрались с самим Миурой?
– Правда, – немного помолчав, ответил Дронго. – Только не дрался, а лишь пытался защитить свою жизнь. Несколько секунд чудом продержался. Потом он меня все равно убил бы, если бы не подоспели мои товарищи.
– Тогда зачем вы полезли в драку? Он ведь известный спортсмен.
– Молодой был, глупый, самонадеянный. Я занимался немного боксом, немного карате. При моем росте в метр восемьдесят семь я весил тогда около восьмидесяти пяти килограммов – почти идеальное соотношение веса и роста. Было два варианта: либо попытаться сбежать, либо драться. Я рискнул, хотя сейчас понимаю, что это было просто глупо. Сейчас бы я просто сбежал.
– Сейчас понятно, – улыбнулся Резунов, – прошло столько лет.
– С возрастом мы становимся мудрее, – печально заметил Дронго, – зато силы уже не те. Одно дело – драться в двадцать девять, и совсем другое – пытаться в сорок девять. Разные варианты. Хотя у меня был и другой случай, менее известный, но уже в Америке, в одном из баров Лос-Анджелеса. Мой визави пришел на встречу с двумя чемпионами-тяжеловесами по боксу. Две такие черные громадины стояли за его спиной, примерно моего роста и в несколько раз шире. Достаточно было посмотреть на них, чтобы понять – шанса нет ни одного. Я немного занимался боксом и прекрасно представляю, что такое американский профессиональный бокс. Это гораздо хуже, чем драка на улице. Эти двое ребят могли спокойно уложить всех находившихся в баре людей, а там было человек пятьдесят. Один удар профессионального боксера-тяжеловеса может отключить вас на всю оставшуюся жизнь. Они не сделали бы из меня отбивную котлету только потому, что их первый удар стал бы для меня и последним. Но мне нужно было поговорить с их боссом и рассказать о неприятных для него вещах. Я, конечно, сказал все, что должен был, но это было очень опасно. Он мог в любой момент разозлиться, и я бы наверняка не продержался и трех секунд против этих громил. Но все обошлось... Уже позже я понял, какой участи чудом избежал. – Он помолчал немного и добавил с улыбкой: – Но вообще-то лучше не проводить подобных экспериментов. Хотя в нашей профессии иногда
– Вы думаете, мы его найдем? – спросил Резунов. – Этого интеллектуального подонка?
– Должны найти. Иначе зачем вообще этим заниматься. У вас репутация одного из лучших профессионалов в системе МВД, а профессор Гуртуев наверняка лучший психоаналитик в России. Если добавить мои скромные возможности, мы просто обязаны его вычислить, каким бы интеллектуалом он ни был. Три головы всегда лучше одной. Самое главное, что человек не может постоянно находиться в таком напряжении. Он ведь не сумасшедший и понимает всю сложность своего положения, осознает, насколько преступны и бесчеловечны его действия. Но остановиться уже не может. Однако он обязательно начнет совершать ошибки. Вернее, он их уже совершил, просто надо более внимательно проанализировать все его действия в тех городах, где он успел побывать. Книга о Камероне – очевидная ошибка. Он впервые себя выдал, не думая, что его жертва расскажет об этой книге своей подруге. Его расчет строился на том, чтобы привлечь ее внимание. А она была настолько увлечена своей работой, что поделилась радостью с подругой. И этим пробила первую брешь в его защите.
– Думаете, это была ошибка?
– Безусловно. Меня больше всего интересует, каким образом он смог уговорить супругу вице-губернатора подойти к соседнему зданию. Если бы только Попов отдал нам дневник!..
– Он сказал, что уничтожил его, – напомнил Резунов.
– Я убежден, что он соврал. Я ведь разговаривал с ним. Это молодой карьерист, уверенно продвигающийся по служебной лестнице. Конечно, он по-своему любил свою погибшую жену, но не уверен, что это было настоящее чувство. Ведь нам удалось узнать, что отец его супруги был близким другом губернатора области; возможно, Попов женился еще и для того, чтобы сделать удачную карьеру. А она, возможно, это чувствовала. Такие люди, как Попов, достаточно осторожны. Если у них были какие-то трения или разногласия, он не стал бы уничтожать дневник ни при каких обстоятельствах. Это ведь и его алиби, которым он будет дорожить.
– Может, вы и правы, – подумав, согласился Резунов, – хотя кто его знает...
В Москву они прилетели в Шереметьево, на машине добрались до Домодедова, откуда вылетели в Курган.
На этот раз место Дронго оказалось рядом с профессором Гуртуевым. Когда принесли ужин, профессор заправил салфетку за воротник и принялся с аппетитом есть. Дронго посмотрел на него с некоторой завистью – лично у него такого аппетита не было.
– Напрасно отказались от ужина, – заметил Казбек Измайлович. – Я ведь вижу, как вы нервничаете в самолетах во время перелетов. В таких случаях нельзя оставаться голодным. Тем более что вы обычно пьете коньяк.
– Я не хочу есть, – ответил Дронго. – По-моему, осмотр места происшествия и эти фотографии с натуралистическими подробностями могут отбить любой аппетит.
– Хватит, – мягко попросил Гуртуев, – вы же известный эксперт. Представляю, сколько подобных фотографий видели в своей жизни и сколько раз бывали на местах преступлений. Это ведь я по большей части теоретик, а вы у нас практик, да еще какой практик! Неужели на вас до сих пор действуют все эти ужасы?
– Еще как, – признался Дронго. – Не могу привыкнуть к преступлениям. А с годами становлюсь еще и сентиментальным.
– Это нормально, – улыбнулся профессор. – Что вы думаете о случае в Павловске?
– Безусловно, спланированное убийство. Судя по почерку и группе крови, это тот самый убийца, которого мы ищем.
– Видимо, да. Но он забрался достаточно далеко от места своего проживания.
– Мне кажется, мы напрасно сужаем наши возможности, – неожиданно сказал Дронго. – Ведь границ между странами СНГ не было с самого начала. А мы имеем дело с человеком очень неглупым и образованным. Если примерно год назад он решился на подобное преступление в Санкт-Петербурге, довольно далеко от Урала, возможно, его предыдущие преступления были в других городах, находящихся еще дальше. Очень может быть, что свои первые преступления он совершал в соседних республиках.