Синдром жертвы
Шрифт:
Однажды вечером они с Ритой случайно задержались в институте, и он вошел к ней в отдел. Слово за слово, они поспорили, и она ударила его по лицу. Этот удар был как пусковой механизм. Вениамин набросился на нее, снова почувствовал это возбуждение, этот призыв плоти. Рита сопротивлялась изо всех сил. Он боялся, что она закричит и их услышит дежурный вахтер, может, поэтому не сумел довести дело до конца. А может, потому, что она так ожесточенно сопротивлялась.
После этого случая он понял, что именно такого состояния возбуждения, страха, гнева, насилия, ощущения своей власти и силы недостает ему для успешного завершения интимного процесса.
Через некоторое время Вениамин оказался в командировке в столице Киргизии – Бишкеке. Их тогда поселили
Но разбуженное чувство страсти бушевало в нем уже с невероятной силой, а вся предыдущая жизнь словно вела его к этому моменту.
В школе он за компанию с друзьями переспал с проституткой и получил тяжелую венерическую болезнь, которую лечил много лет. Затем в армии был сексуальный контакт с избитым «дедами» солдатом, вид крови которого сильно его возбудил. А уже после Бишкека он точно знал, что именно ему нужно. Хотелось испытать чувство своей полной власти, когда жертва дергается в предсмертных судорогах, а он при этом получает, наконец, полное и безусловное удовлетворение.
Все произошло через некоторое время в Харькове, куда он отправился в очередную командировку. Возможно, если бы не долгая проверка на границе, он бы так и не решился на первое преступление. Но Украина теперь была заграницей. Соответственно, сотрудники милиции этой страны искали бы потенциального насильника и убийцу у себя, даже не подозревая, что это может быть приехавший командированный.
Он познакомился в парке с Лидой, которая ему очень понравилась. Им было хорошо вместе, но командировка закончилась, и он уехал домой. Но теперь он знал, что она станет его первой жертвой. Он долго готовился, несколько месяцев обдумывал все детали своего плана, получая удовольствие от одной мысли о насилии. Более того, самоудовлетворяясь, он представлял себе в подробностях все, что будет делать с молодой женщиной.
Вениамин снова отправился в Харьков, где уже успел побывать дважды и все подготовить. Он предусмотрительно позвонил Лиде из Киева, назначив встречу. Женщина доверчиво пришла к старому складу, ключи от которого он заранее приготовил. По вечерам здесь никого не бывало, это он успел проверить. Дальше все было так, как Вениамин и запланировал. Он усыпил ее хлороформом, перенес на склад и раздел, наслаждаясь видом беззащитной жертвы. Потом разбудил ее, иначе в его действиях не было бы смысла. Ему нужна была не неподвижная кукла, а бьющаяся от страха и волнения живая женщина.
Он даже стонал от удовольствия, когда она пыталась кричать и вырываться, и душил ее, получая самое большое удовлетворение в своей жизни. Насилие, совмещенное с сексуальным возбуждением в процессе самого полового акта, доставляло ему неслыханное удовольствие. В глубине души, где еще оставалось место совести и разуму, он понимал, что поступает плохо, гадко, отвратительно. Что совершает дикое преступление, за которое ему не будет прощения ни на этом свете, ни на том. Но в тот свет он не очень верил, а на этом надеялся прожить еще достаточно долго и не попасть в руки сотрудников милиции.
Тело несчастной Лидии спрятал, и его потом так и не нашли, а исчезнувшую молодую женщину занесли в разряд людей, внезапно и без видимых причин пропадающих в городских лабиринтах. Вот так Вениамин совершил свое первое преступление.
Но, вкусив крови, хищный зверь уже не мог остановиться, ему требовалась новая жертва. Теперь Вениамин чувствовал себя гораздо лучше. Более уверенным, более сильным, более востребованным.
Остроумный, начитанный, общительный и галантный молодой руководитель нравился почти всем сотрудницам института. Правда, по институту ходили какие-то слухи о якобы происшедшем инциденте между Вениамином Борисовичем и уволившейся много лет назад лаборанткой. Но, возможно, это были только слухи, так как почти каждая из сотрудниц института, замужняя или разведенная, девица или женщина в годах, тайно симпатизировала Вениамину Борисовичу и уж наверняка не стала бы отказывать ему в подобных «мелочах». Но, к огромному огорчению женской половины института, составляющей больше трех четвертей всего коллектива, он вел себя на работе безупречно, не давая никаких поводов возможным сплетням или пересудам. Более того, в своих секретарях он оставил Пелагею Савельевну, которой несколько лет назад исполнилось шестьдесят, и не собирался менять ее на более молодую и симпатичную. Может, поэтому его так любили и уважали все женщины института. Наверняка у такого мужчины была подруга, с которой он встречался и которую не хотел афишировать перед сослуживцами.
Через некоторое время все предположения подтвердились. Две сотрудницы института увидели своего директора, ужинавшего в ресторане в компании взрослой женщины. На вид ей было больше сорока, но фигура подтянутая и лицо вполне миловидное. Сотрудницы уверяли, что она даже была в чем-то похожа на самого Вениамина Борисовича.
Никто ведь не знал, что это старшая сестра Вениамина – Полина, которая приехала из Сирии, где проживала со своим супругом Марленом Погосяном, чтобы посетить могилу матери и повидаться с братом. И хотя на следующий день она улетела, теперь весь институт знал, что у их директора есть женщина, которую он любит, но по неизвестным причинам не хочет показывать. Подобная таинственность придавала Вениамину Борисовичу еще больше шарма. А он после отъезда Полины уже вовсю планировал новое убийство, понимая, что не только не может, но и не хочет останавливаться. Но на этот раз он выбрал в качестве площадки для своих ритуальных действий соседнюю южную республику.
Глава 3
На Московский вокзал они прибыли утром на «Красной стреле». Их уже ждали. Два автомобиля сразу отправились в Следственный комитет, чтобы провести там первое импровизированное совещание. В своем кабинете их принял Таир Сабитов, следователь по особо важным делам, который вел расследование убийства Мирры Богуславской. Здесь же присутствовал подполковник Кокоулин, возглавлявший оперативную группу от УВД города. Сабитов был невысокого роста, темноволосый, чисто выбритый, с перебитым носом – очевидно, в молодости занимался боксом. Михаил Ильич Кокоулин, напротив, – высокий, широкоплечий мужчина, с зычным голосом и крупными чертами лица. Он был родом из Якутска и приехал в Санкт-Петербург еще двадцать восемь лет назад поступать на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. После окончания получил направление в милицию и проработал там почти четверть века, пройдя путь от сотрудника уголовного розыска до руководителя отдела.
Трое гостей уселись напротив Сабитова и Кокоулина, словно собираясь сыграть неизвестную партию, разыгрываемую обеими командами – «гостей» и «местных».
– Нам только вчера вечером сообщили, что вы приезжаете, – начал Сабитов, – но мы подготовили все материалы по делу о нападении на Богуславскую. Здесь у меня три папки с подробными материалами.
– Следствие уже закрыто? – спросил Резунов.
– Приостановлено, – пояснил Сабитов. – Мы работали достаточно интенсивно четыре месяца. Опросили всех возможных свидетелей на месте происшествия, всех знакомых погибшей, провели целый ряд экспертиз, но все безрезультатно. Постепенно пришли к выводу, что это залетный гость, не из местных. Во всяком случае, не из Павловска, где произошло убийство; там мы проверили буквально каждого.