Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
– Ты хуже, чем бестолочь, - выдала девица самое безобидное ругательство.
– Зачем полезла? Почти утянуло. Хорошо, что я догадалась посмотреть. Думаю, почему стало тихо? Заглянула, а из тебя силы вытекают.
– Ра-адик не мог, - прохрипела невнятно.
– Причем здесь он? Равновесие не должно нарушаться. А ты полезла.
Пусть ругает. Она имеет право. А я жива.
–
– хлопотала около меня Вива.
– Свалилась на мою голову, тетеря безмозглая. Как посмотришь в зеркало, будь добра, не падай сразу в обморок.
– А...что там?
– пролепетала я, холодея и цепляясь за шкаф и стену, поднялась, ощупывая лицо и голову. Уши на месте, по пять пальцев на каждой руке...Ноги не сгибаются, руки неуклюжи.
– Тебя предупреждали, - сказала Вива, отходя и давая мне взглянуть в зеркало трюмо.
Я посмотрела и увидела.
Мое отражение поседело. Полностью.
Самое время потерять сознание. Давненько мне не приходилось отключаться. Если честно, никогда.
– С катушек съехала?
– донесся до слуха тихий голос. Это про меня говорят?
– Она же и так не в себе, а ты потворствуешь. Хорошо, что Мелёшин не приехал. Нужно возвращаться, пока его нет.
Говорила Аффа. Меня уложили на кровать, а девчонки переговаривались у трюмо.
– Да не хотела я поначалу. А потом подумала, вдруг прорвёт, - оправдывалась Вива.
– А её намертво держит. Хоть взрывай. Но как?
– Странно это. Он же никто ей - не брат и не сват. Не понимаю, почему убивается, - пожала плечами соседка.
– Так бывает, если они родственные души.
Аффа фыркнула.
– У нее уже есть родственная душа. Бодаемся с ним каждый день.
– Родственность бывает по духу и по крови. Как у единомышленников или у брата с сестрой. У близнецов наблюдается сильная связь через века и в разных перерождениях. Так что допустимо. А Мелёшин - не родственник, он - однофамилец. В будущем.
– Видала колечко, да?
– спросила соседка.
Девчонки тихо захихикали, и Вива смеялась с заметным облегчением. Наверное, тоже перепугалась до чёртиков.
Я заворочалась и закряхтела.
– Поднимайся, - стилистка помогла сесть, очутившись рядом.
– Голова кружится?
– Немного.
– Ну, ты даешь!
– воскликнула Аффа, уставившись на меня как на чудище. А ведь неделю назад в этой же комнате восхищалась неземной красавицей, собиравшейся покорить великосветский прием.
– Это навсегда?
– спросила она у Вивы.
– Отрастут, - заверила та авторитетно и обратилась ко мне: - Радуйся, что легко отделалась. В качестве дани могли забрать что угодно: голос, зрение, молодость, память.
– А завтра не заберут?
– выдохнула впечатленная Аффа.
– Что смогли, то взяли, - хмыкнула девица.
– Пошли восстанавливать внешность. Учти, покраска волос за дополнительную таксу.
Я устало махнула рукой, соглашаясь. Жизнь хороша, чтобы размениваться на мелочи.
Седина смотрелась страшно. Это были не роскошные волосы платиновой блондинки, например, Снегурочки. Из отражения на меня смотрела молодая старуха с обвислыми серыми паклями, тусклыми и безжизненными.
После того, как к волосам вернулся цвет и блеск, Вива отдала коробочку с остатками краски.
– Будешь подкрашивать, пока не отрастут заново. А если не отрастут, останешься бабой-ягой, - напугала меня.
– А что? Я предупреждала - не суйся. Дойдете вдвоем?
– Дойдем, - кивнула Аффа.
Доковыляем, - согласилась я молча.
– С тебя еще сотня, - заключила стилистка.
– Вообще-то работа стоит десятку, остальное - за моральный ущерб.
Я вяло кивнула. За жизнь не жалко отдать все деньги.
– Он был как живой!
– воскликнула горестно.
– Я бы никогда не полезла к зеркалу, но он стоял в двух шагах... Вот как ты, стоял и смотрел!
– Его спроецировало твое воображение, - пояснила Вива.
– Человеческая сущность состоит из физической оболочки, энергетического поля и души. После смерти физическая составляющая обращается в прах, тлен. Энергетическое поле или аура или называй, как хочешь, некоторое время летает в мире живых и рассеивается, а иногда и нет, превращаясь в призрака, особенно если у человека остались незавершенные дела при жизни. Это тот случай, когда в программе наступает сбой. А души уходят в мир мертвых, чтобы потом возродиться, или плутают в лабиринтах, если слабы.