Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
Тогда Аксёнкина вообразила следующее: за идеальной внешностью той, другой скрывался убогий внутренний мир, вульгарность и отсутствие манер. Наверняка девица чавкала за столом, не отличала вилку от ложки, с шумом втягивала чай из чашки и мучила окружающих зловонной отрыжкой. Придуманная фантазия успокоила Августу, и настроение перепрыгнуло на ступеньку выше.
Разговор соперницы с премьер-министром и новость, прокатившаяся по залу, о том, что та, другая, приходится дочерью заместителю министра экономики, сотрясла с трудом восстановленное спокойствие Аксёнкиной. Отнесение девицы
Но Аксёнкина не была бы Аксёнкиной, поддавшись панике и ажиотажу в зале. К какой бы именитой семье не принадлежала та, другая, Мелёшин-старший не мог не знать об этом родстве, и, тем не менее, он не рассматривал возможный союз с Влашеками, а значит, его молчаливое одобрение стояло за спиной Августы и более ни за чьей другой.
И все же минус нашелся, и Аксёнкина порадовалась. Доченька заместителя министра экономики не отличалась строгостью нравов, коли запрыгнула на Мелёшина как течная сучка. Такая же как Майка - легкомысленная и не задумывающаяся о последствиях. Что ответил бы премьер-министр, узнай он, что девица, неожиданно смешавшая рынок невест - порченый товар? "Еще неизвестно, был ли Мэл у нее первым", - заработала голова Августы. Наверняка Мелёшин-младший не задумывался над тем, кому принадлежала пальма первенства. И если та, другая, рассчитывала получить обязательство о намерениях, то она жестоко заблуждалась. Мелёшин-старший не допустит наличие у претендентки подмоченной репутации, даже если в подмоченности виноват его сын, и вряд ли позволит развиваться тупиковым отношениям.
Сделанные выводы позволили позлорадствовать. Глупышка вздумала тягаться с ней, Августой, решив, что сможет захомутать Мэла плотской страстью. Наивная курочка. Для блага фамилии Мелёшин-младший сделает то, что велит его отец. Дети почитают родителей и поступают, как требуют того интересы семьи.
Аксёнкиной все же удалось плюнуть в ту, другую, причем дважды. Сначала Августа облила девчонку фирменным убийственным взглядом и с удовлетворением отметила растерянное и даже испуганное выражение, появившееся на лице той. "Не зарывайся!" - послала Аксёнкина мысленное предупреждение, взяв Мэла под локоть, но сия мера оказалась излишней - девица как ошпаренная отвернулась и больше не поворачивала головы, хотя до этого играла в призывные гляделки с Мелёшиным.
Второй случай подвернулся, когда супруга начальника Департамента юстиции, любительница преферанса и страшная сплетница, начала расспрашивать Мэла о намерении подарить колечко своей спутнице. За внешней любезностью старой кошелки пряталось тонкое ехидство, коим она стреляла в Августу, мол, смотри, деточка, твой кавалер водит тебя за нос, и тебе, неуклюжей корове, нужно брать его за жабры, иначе парень получит аттестат и выпорхнет на волю, а ты останешься ни с чем.
И все же, какой бы грымзой ни была любопытная собеседница, её речистость сыграла на руку Аксёнкиной. Однако ее спутник уворачивался от провокационных фраз, избегая прямых ответов.
"Обещаете прислать приглашение?"...
"Пока рано говорить об этом"...
"Обещаете рассказать о меню банкета по случаю помолвки?"...
"Еще многое не определено"...
Вот олух! Что стоило сказать: "Непременно" или "Обязательно, при случае" или, на худой конец, "Моя маменька ориентируется лучше, спросите у нее"?
И в неудачах нужно видеть хорошее. Очевидно, та, другая, пребывала в счастливом неведении относительно будущего Мелёшина: строила планы, примеряла новую фамилию, выбирала фасоны свадебных платьев, и вот тебе на!
– оглушительная новость сразила наивную дурочку наповал. Девчонка узнала, что оказалась увлечением Мэла - очередным, незначащим, временным.
Самолюбие Августы торжествующе захохотало. Хитромудрая девица залезла в постель к Мэлу, рассчитывая заарканить блестящего жениха, а он не посчитал нужным предупредить, что ей ничего не светит. То-то глупая овечка побледнела и с вытянувшимся лицом ринулась из толпы.
"Иди, поплачь в сторонке над своей горестью", - ликовала Аксёнкина, а расстроенный донельзя Мелёшин оглядывался вслед, наплевав на правила хорошего тона и совершенно не стесняясь присутствием своей дамы, отчего опускался в глазах Августы ниже и ниже. Разве не стыдно мужчине вести себя, словно озабоченному потаскуну, позабывшему о достоинстве?
Нетерпение, с которым Мэл стремился избавиться от Аксёнкиной и привлек друзей к уговорам той, другой, злило. В конце концов, что он себе позволяет? Августа - не какая-нибудь дешевка, чтобы Мелёшин откровенно пренебрегал обязанностями кавалера.
"Что ж, он сам напросился", - решила она. Мелёшин-старший узнает об отсутствии воспитания у своего сына, как и его супруга. А еще можно с помощью Евгеши пустить слушок, что кое-кто из девчонок одаривает "легкомысленной" болезнью всех проходящих через постель, и, конечно же, упомянуть в сплетне новообретенную дочку Влашека.
Мелёшин усадил Аксёнкину во второй лимузин, а сам остался снаружи. Через тонированное стекло она видела, как он торопливо зашивал порез на руке (и когда успел пораниться?), а затем решительно направился к первой машине и сел в нее.
"Слабак и слепец!" - вскипела Августа. Распутная девка вертит им, как хочет, и устроила в холле представление, словно настоящая шлюха. Неужели Мелёшин не видит, что смешон? Наверняка девчонка вскружила головы и многим другим. В банкетном зале около нее вились толпы мужчин, и она расточала благосклонные отшлифованные улыбки, завлекая осоловевших глупцов в свои сети. Профессионалка.
По пути в клуб Аксёнкина откровенно скучала, но скуку скрашивали разнообразные предположения.
Та, другая, ехала сейчас в первой машине со своим кавалером, а рядом с ними сидел Мелёшин. Неужели спутник девицы ослеп и не замечает очевидных вещей? Мэл не знал полумер и шел напрямик к цели, топча мешающих ногами. Может быть, в лимузине началось выяснение отношений, и, как следствие, драка? О, было бы неплохо, если бы в начавшейся потасовке случайный удар пришелся в челюсть или в глаз легкодоступной девке, - воодушевилась Августа.