Синдзи-кун. Тетралогия
Шрифт:
— Ну… да. Но это любой бы захотел.
— А ты разговор не переводи, Синдзи-кун. Речь о тебе сейчас. Ты — бабник.
— Да с твоей точки зрения, Майко-чан, любой мужчина бабник.
— И это правильно, но нас это не интересует. — Майко подняла вилку вверх, словно трезубец Нептуна, призванный править семью морями: — нас интересует что ты бабник, а потому Ае-чан надо поторопиться, пока какая-нибудь девчонка не обскакала тебя. Вот прямо не поверю, что там в школе вашей никто вокруг него не крутиться.
— Иошико-чан. — сузила глаза Ая: — вот кто там крутится!
— Аааа! — торжествующе ткнула вилкой в потолок Майко: — вот и имена пошли! Вот! Против истины не пойдешь! Кто такая эта Иошико и что ей надо?
— Она как будто и не интересовалась
— Именно! Что она о себе возомнила! — и две головы закивали в такт, видимо сойдясь во мнениях и настроившись на какую-то свою волну. Я с ужасом посмотрел на этот заговор матриархата у меня на кухне.
— И пригласила его к себе в клуб тхэквондо, представляете?! — выдала Ая-чан, баюкая свою чашку с зеленым чаем в руках.
— Ты подумай, какая стерва… — сочувственно отозвалась Майко: — пригласила парня в клуб.
— Ой, да не надо, Майко-сан, все вы понимаете. Она его наедине пригласила. Ну, так, чтобы только она была и он, понимаете? Она капитан команды и председатель клуба тхэквондо, она может. Мне то до этого Синдзи-куна вообще все равно, но какова наглость! Совсем распустились эти гяру!
— Даже наедине? Хм, пользуешься популярностью, Синдзи-кун. — взгляд в мою сторону. Я поежился и отпил чаю. Надо пить больше зеленого чая, это успокаивает нервы. А то они у меня в последнее время ни к черту. Впрочем всему на свете приходит конец, даже этому светопреставлению под названием «тихий семейный ужин с Майко». Ая-чан раскланялась и убежала (мне еще уроки готовить, Майко-сан), я допил чай и засобирался.
— Куда это ты? — подозрительно спросила Майко, убирая посуду в раковину.
— К Нанасэ-онээсан. Надо бы ее навестить, а я сегодня еще не был. С одной спортсменкой на школьном дворе дрался… — сказал я, накидывая пиджак и проверяя есть ли кошелек в кармане и сколько у меня с собой наличных.
— Давай подвезу. — неожиданно предложила Майко: — я на машине, тут, рядом припарковалась.
— А… ну давай. — согласился я, подумав. Что может быть плохого в том, что тебя подбросит Майко? Ничего, верно?
Глава 11
— Выздоравливай. — говорю я Нанасэ-онээсан. Нанасэ недовольна. Она считает себя здоровой и она хочет домой. У нее отдельная палата с телевизором и холодильником, за ней следят тут круглосуточно (потому что Джиро-сама так попросил!), но ей не нравится в больнице. И еда здесь не такая, и то душно, то холодно, а по телевизору какую-то чушь показывают. Как любой японец — белый воротничок, Нанасэ- трудоголик. Ей вот так вот валяться на казенном харче как ножом по горлу. Она полезный член общества и готова приносить этому самому обществу пользу и прочие дивиденды. Насколько общество страдает от отсутствия Нанасэ на работе у Ноды-сан в розовом салончике — неизвестно. Я уверяю Нанасэ, что все прекрасно обойдутся и без нее, что нужды в том, чтобы бежать на работу сломя голову нет и надо отдохнуть и восстановить силы и вообще Джиро-сама оставил у нас дома в чашке для чипсов миллион иен, так что и с деньгами все нормально. Нанасэ-онээсан начинает волноваться еще больше, говорит, что нельзя брать у Джиро-самы такие деньги и мы люди не бедные сами и надо бы их вернуть. Я закатываю глаза вверх и меняю тему разговора. Лично я считаю, что если дает деньги — значит должен и все тут. Тем более, что хату нам разбомбили нахрен, руки мне отрезали к чертям собачьим, а все из-за того, что нарвалась Нанасэ на этого придурка мага. И где? Правильно — в салончике, который у нас на секундочку, крышевал сам Джиро-сама. То бишь, защищал, если по цивильному говорить, а не слэнгом 90-х. Защитить не удалось, значит виноват. В общем, да ремонт и денежная компенсация, все как положено. Может еще и мало дал, с учетом моего с Нанасэ морального вреда. Может быть, я по ночам просыпаюсь и кричу от страха. А мог бы, если бы психика оставалась Синдзи-куна, а не моя. Я-то уж по ночам сплю крепко,
— Как ты назад-то поедешь? — начинает волноваться Нанасэ-онээсан: — темно уже за окном и поздно. — я опять закатываю глаза. Вот это самое отношение и вырастило из парня нежную розу Востока, блин. Тепло ли ты одет, Синдзи-кун, не обижают ли тебя в школе, есть ли у тебя деньги на карманные расходы, не гуляй затемно, а то тебя маньяк утащит. И изнасилует. Развели тут. Сопли и телячьи нежности. Парням вообще вредно такое отношение, парня воспитывать — это как по лезвию ножа пройти, сам знаю, у меня два сына. Было. В прошлом мире. С одной стороны парня нельзя совсем загнобить — бывали примеры подобные, особенно если отец суровый слишком и требует многого, а с другой стороны нельзя дать пацану и охренеть в край, избаловать его. У парней механизм доминации в крови заложен и если ты его балуешь, то он сразу тут начинает доминировать и характер показывать. Однако в школе-то он никто и звать никак. А потому у него в голове хрень и происходит — начинает дома истерики катать, а в школе тише воды ниже травы. Так вот истерики и маменькины сыночки и вырастают.
— Нормально все. — говорю я вслух: — меня Майко-чан на своей машине подбросила. И назад отвезет, она в коридоре ждет стоит.
— Майко? Та самая Майко? — хмурит брови Нанасэ: — а почему она … все еще с тобой?
— Да вот. Жениться на ней предлагает. — уж менять тему, так менять ее кардинально. Главное тут — сделать лицо кирпичом, или как говорят американцы — покер-фейс. И не ржать!
— Пффххх!!! — поперхнулась Нанасэ-нээсан и вытаращила на меня свои красивые карие глаза. Надо сказать, что старшая сестренка у меня красотка, пусть даже у нее нет такой … выдающейся фигуры как у Майко, но да Майко-то у нас метаморф, она и в самом деле может быть плоской и кривоногой или зеленой и с большой головой. Интересно, а у нее есть своя изначальная форма и возвращается ли она к ней? В смысле, ей трудно удерживать изменения и преображения или как только она преобразилась — так и ходи хоть всю жизнь? Или где-то в городе у нее есть берлога, темное убежище, куда Майко-чан заползает поздней ночью и под хохот каипоры и карканье ворон начинает преображаться в истинную себя — с шерстью и клыками?
— Как — жениться? — выдавила из себя Нанасэ-онээсан.
— Ну так. Она девка справная, готовить умеет, тебя уважает. Хозяйство заведем, корову купим. — продолжаю я, поддерживая покер-фейс.
— Уффф… ты так больше не шути, Синдзи, у меня чуть сердце не выскочило. Ты знаешь, кто такая эта Майко?
— Хорошая девушка. — пожал плечами я: — готовит правда не очень. А уж машину водит — просто ужас. Я не знаю кто ей права выдавал, но этому человеку точно надо пересмотреть свои взгляды на жизнь.
— Она еще и водит плохо?
— Ну… — я понял, что ляпнул лишнего. Теперь Нанасэ будет беспокоиться, доеду ли я домой целым и невредимым, если за рулем будет гроза автодорог Майко-чан!
— Да это я, наверное, придираюсь. — попытался я исправить ситуацию: — нормально она в общем водит, да. И в аварию мы по дороге ни разу не попали. — дважды Майко проезжала на красный свет (а почему всего дважды — да потому что на светофорах красный свет попадался нам всего два раза), один раз подрезала какой-то здоровенный черный лимузин, да так, что у того только тормоза заскрипели, а уж сколько раз она открывала окно и демонстрировала другим водителям средний палец — я и считать не стал. Все равно со счету собьюсь. Зато язык у Майко-чан за рулем был необыкновенно сочный и богатый на образное мышление, а также метафоры, гиперболы и сравнительные описания.