Синеглазая принцесса
Шрифт:
– Ты моя, Алана, – снова привлекая ее к себе, сказал Николас. – Пусть даже я тебе опостылел, ты все равно принадлежишь мне.
Гнев Аланы внезапно погас. Неожиданно для самой себя она посмотрела на эту историю как бы со стороны и поняла, что, пожалуй, и она бы на месте Николаса испытывала муки ревности.
– Почему ты мне не веришь, Николас? – стараясь говорить как можно мягче, спросила Алана.
Лицо его было наполовину в тени.
– Я хочу тебе поверить, Алана. Очень хочу!
– Тогда поверь.
– Я
– От любви? – встрепенулась Алана. – Ты… Это признание?
Боже мой! Неужели она наконец дождалась этого сладостного мига? Неужели он и вправду…
– Я же тебе говорил, что не способен любить, – отчеканил Николас. – Но я желаю тебя. Страстно желаю. Разве этого мало?
С каких это пор похоть стала заменой любви? К горлу Аланы подступили рыдания.
Но, как уже не раз бывало, на выручку ей пришла гордость. Алана буквально на миг отвернулась от мужа, а когда снова посмотрела ему в глаза, на ее губах играла надменная, ироничная усмешка.
– О любви болтают только дураки и поэты. А нам с тобой глупые слова не нужны. Не так ли?
– Ты совсем сведешь меня с ума, – простонал он. – Сперва я гоняюсь за тобой, как безумный, по всей Америке, а когда наконец нахожу, ты начинаешь говорить загадками. Научусь ли я хоть когда-нибудь тебя понимать?
– Вряд ли, – вздохнула Алана. – Мы с тобой, наверное, никогда не поймем друг друга.
Николас засмеялся, но глаза его смотрели совсем не весело.
– Однако кое в чем мы все же достигли взаимопонимания. Я, например, понимаю, что заставляет тебя трепетать от вожделения.
И в доказательство этих слов губы Николаса прикоснулись к мочке ее уха. Долго ждать действительно не пришлось – по телу Аланы пробежала дрожь восторга.
– Вот видишь? За то недолгое время, что мы живем бок о бок, я успел тебя изучить, дорогая, – процедил сквозь зубы Николас и потянулся к застежке ее платья.
Вскоре оно уже валялось на полу.
– Ты дрожишь, – понимающе усмехнулся Николас. – Надеюсь, не от страха? Не бойся, я не сделаю тебе больно. Как бы я ни был на тебя зол, Алана, я не злодей и не стану тебя бить.
Говоря это, он проворно снимал с жены остальную одежду, распаляя ее страсть искусными ласками.
Поцелуи Николаса обжигали кожу Аланы. Объятая пламенем желания, она уже плохо понимала, что творится вокруг, и до нее не сразу дошло, что они уже оба наги.
Но когда он притянул ее к себе, Алана начала вырываться, понимая, что еще немного – и она полностью окажется в его власти. А тогда ее воля будет сломлена.
Однако когда рука Николаса скользнула вниз и прикоснулась к ее лону, у Аланы прервалось дыхание, и она утратила способность сопротивляться.
Николас тоже это понял и почувствовал себя хозяином положения. Это его вполне устраивало. Он отступил на расстояние вытянутой руки и окинул Алану сладострастным взором.
– Настало время и мне насладиться твоими прелестями, – бархатным, обволакивающим голосом сказал он.
– Не надо, Николас…
– Тише… не спорь… лучше иди ко мне.
И Алана покорно прильнула к его груди, подставив губы для поцелуев.
В этот момент на луну набежала тучка, и комната погрузилась в темноту. Но они уже ничего не замечали.
Опустившись на пушистый ковер, Николас и Алана самозабвенно ласкали друг друга.
– Это лучше, чем любовь, – выдохнул Николас. – Мы вошли друг другу в плоть и кровь. Ты будешь так полна мной, что тебе будут не нужны другие мужчины.
Николас уложил ее на ковер. Алана смотрела на него и понимала, что будет любить его вечно. Это ее сладкая мука, и она не в силах что-либо изменить.
– Ну что, Синеглазка? – усмехнулся Николас, нависая над ней на вытянутых руках. – Ты желаешь меня? Да?
– Да, – прошептала она. – Да!
– Значит, тебе ведомо, что такое страсть, которая испепеляет душу, не оставляя в ней живого места?
– Да, Николас.
Он нарочно медлил, чтобы ее помучить, и, поняв это, Алана сама поцеловала его и прижалась трепещущим телом к его восставшей плоти.
– Ах ты, дикая кошка! – простонал Николас, обдавая ее горячим дыханием. – Тебе нравится меня терзать, да? Признайся, ты жаждешь завладеть мной целиком. Но тебе это не удастся.
Алана понимала, что Николас не может безраздельно принадлежать женщине. Какая-то часть его души все равно будет недоступна. Но гордость не позволяла ей примириться с этим. Как и признаться в безответной любви.
Рука Николаса отправилась в путешествие по ее шелковистой коже. Алана боялась, что если он еще промедлит, она умрет от неутоленной страсти.
Но Николас тоже не мог больше выдержать и прямо на ковре овладел ею. Алана кусала губы, с трудом удерживаясь от стонов и криков, вихрь ощущений объял ее тело и унес куда-то в неведомые дали. О, с какой же легкостью Николас мог побороть ее гнев – стоило ему до нее дотронуться, и она уже млела от восторга.
Лишившись воли, в его руках она была готова на все, лишь бы продлить наслаждение.
Николас напряженно смотрел ей в лицо, на виске у него билась жилка. Он сдерживался из последних сил.
– Будь ты проклята, Алана, – словно сквозь туман, донеслись до нее яростные слова. – Ты не успокоишься, пока не опустошишь меня до дна, да?
Она не поняла, что он хотел сказать, но сейчас это было неважно. Главное, что Николас обнимал ее и в его глазах полыхало пламя желания.
Алана обняла его за плечи и попросила: