Синеглазая принцесса
Шрифт:
Она молчала, с трудом сдерживая слезы.
– Скажи, как мне найти Барнарда Сандерсона, – потребовал Николас. – Раз ты отказываешься отвечать на мои вопросы, я потребую ответа у него.
– Не надо, Николас! Молю тебя…
Николас чертыхнулся и ринулся прочь, бросив на ходу рыдающей жене:
– Я вам покажу, что с Беллинджерами шутки плохи! И учти, в отличие от отца, я не промахнусь!
33
Огня у окна, Алана наблюдала, как постепенно гасли огни в окнах домов. Она напряженно всматривалась в лица подъезжавших
Она молилась, чтобы Барнард успел уехать в Филадельфию. Николас был сейчас в таком непредсказуемом состоянии, что сгоряча мог совершить что угодно.
Сердиться на него Алана не могла. В конце концов, муж вправе требовать у жены отчета. Это она виновата в том, что дала обещание, которое не позволяет ей говорить с ним откровенно.
Белый дом выглядел очень красиво в сиянии яркой луны, но Алана не замечала его великолепия. Ей было страшно одиноко. Огромный город действовал на нее подавляюще. Она чувствовала себя здесь неприкаянной и, несмотря на свой ошеломительный успех в вашингтонском свете, никому не нужной.
Здесь все было чужим. Сегодня и Николас, и Дотти сказали, что она нарушила правила приличия. Но ведь именно благодаря этому она смогла помочь Лилии и Барнарду! А что важнее – человеческое счастье или какие-то дурацкие правила? А ревность Николаса к Барнарду просто смешна! Смешна и нелепа!
Ах, если бы она могла рассказать ему правду! Но как это сделать, не нарушив обещания, данного Лилии?
Алана так глубоко задумалась, что не услышала шагов Николаса. И поэтому, когда его тяжелая рука легла ей на плечо, она подскочила от ужаса и испугалась еще больше, увидев свирепый оскал на лице Николаса.
– Твой дружок улизнул у меня из-под носа! – прорычал он. – Так что тебе все-таки придется держать передо мной ответ!
Он со всей силы стиснул ее запястье и рванул Алану к себе.
– Не пытайся меня обмануть, я все равно узнаю правду!
– Пусти! Больно!
Она попыталась вырваться, но не смогла. Николас дотащил ее до кровати и заставил сесть.
– Говори, что между вами было?
Алана закусила губу, в глазах ее полыхнул яростный огонь.
– Я ничего не обязана тебе рассказывать, Николас.
Ей хотелось сейчас только одного – покоя.
– Я не позволю тебе выставлять меня на посмешище! – прохрипел Николас.
– У меня и в мыслях не было ничего подобного, – устало проговорила Алана. – Ты все понимаешь превратно.
– Тогда скажи, в чем я ошибаюсь! В чем? Признавайся, зачем ты отправилась к бывшему любовнику моей матери?
– Почему ты так дурно думаешь о нас с Лилией?
– А почему ты от меня упорно что-то скрываешь? Говоришь, что невиновна, а сама отказываешься объяснить, чем ты занималась в доме Барнарда Сандерсона. Что я должен думать, а? Отвечай! Он тебя обнимал? Его грязные руки шарили по твоему телу?
– Нет! Нет! Как ты мог даже предположить такое? Полковник Сандерсон – джентльмен. Мне его искренне жаль.
– А мне – нет. По его милости убили моего отца. И ты хочешь, чтобы я его жалел? – Николас в бешенстве стукнул кулаком по стене.
– Я хочу, чтобы… О, если б ты знал… Порой видимость бывает обманчивой, Николас. Это все, что я могу тебе сказать, – прерывающимся голосом произнесла Алана.
Николас раздраженно махнул рукой:
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. По моим сведениям, дамы от Барнарда Сандерсона без ума, но он их всех отвергает, потому что какая-то женщина в далеком прошлом разбила его сердце. Однако тебя он не отверг, Алана, не так ли?
– Ты совершенно напрасно ревнуешь меня к полковнику, – прошептала она.
– Короче, так: ты больше никогда не увидишь этого человека. Завтра я увезу тебя в Беллинджер-Холл, и ты повсюду будешь появляться только со мной, – заявил муж.
Такого ущемления своего достоинства гордая дочь шайенов стерпеть не могла.
– Ты мой муж, а не тюремщик! – взвилась Алана. – И ты не будешь мне диктовать, с кем я имею право видеться, а с кем – нет.
Он впился гневным взглядом в ее лицо.
– Черт побери, Алана, да ты понимаешь, каким идиотом ты меня выставила сегодня перед Дотти? Я сижу у нее в гостиной, а ты приходишь и начинаешь взахлеб рассказывать о… полковнике! Я вдруг почувствовал себя двойником отца! – Алана замотала головой, но муж не дал ей произнести ни слова и продолжал глухим голосом, дрожащим от ненависти: – Я долго гулял по улицам, чтобы хоть немного успокоиться, но не мог… все представлял тебя в объятиях этого субъекта. Куда он уехал, Алана?
– Я не могу сказать.
– Не знаешь или не хочешь?
– Не хочу.
Она была в полной уверенности, что за этим последует очередной взрыв, но неожиданно черты Николаса смягчились, и он погладил ее по щеке.
– Ты не представляешь, что я пережил, когда приехал домой и не застал тебя там. Я себе места не находил, пока ты не появилась. Зачем, почему ты покинула Беллинджер-Холл?
– Ты же знаешь. Меня попросил Дональд.
– Да, я видел Элизу. Она мне сказала, что… А впрочем, неважно.
И, не дав Алане произнести ни слова, Николас стиснул ее в объятиях. У нее перехватило дыхание, с губ сорвался стон, сердце бешено заколотилось. Неужели он наконец понял, что она невинна? Неужели…
– Признавайся, этот негодяй тебя ласкал?
У Аланы что-то оборвалось внутри. Она хотела отстраниться, хотела ударить Николаса, но он прижал ее к себе и заглушил протесты поцелуем.
Николас дрожал, но не от страсти, а от ярости, и Алана это отлично понимала.
– Попадись мне сегодня этот негодяй, я бы его прикончил! – прохрипел, задыхаясь, Николас.
И снова она попыталась ему возразить, а он опять припал губами к ее нежным губам, не давая ей ответить. Наконец он отшатнулся от нее и грозно спросил:
– Ты была с ним близка, Алана?
Она закусила дрожащую губу и помотала головой.
Черные, как ночь, волосы взвихрились и рассыпались по ее плечам.
– Как ты мог даже допустить такое? – чуть не плача от обиды, воскликнула Алана.
Николасу отчаянно хотелось поверить в ее невиновность и позабыть все, словно кошмарный сон. Но в памяти прочно засели жалящие слова Элизы. Да и сама Алана, черт побери, не отрицала своего свидания с Барнардом Сандерсоном!