Синеглазая ведьма
Шрифт:
– Людям нравится его слушать, – примирительно произнес Райфл.
– Люди прекрасно обойдутся и без него, – не сдавалась Нанвин. – Им и так есть сейчас о чем подумать и без его бесконечных проклятий и призывов покаяться. Следили бы получше за своими детьми.
– Они следят за детьми.
– Какие смешные создания, – продолжала Нанвин. – Столько кутерьмы из-за любви к несчастному животному. Они могли погибнуть сами, могли погубить вас – и все из-за какой-то овечки..
– Но они ведь еще дети, матушка! – Сара услышала, что Райфл подходит к ней, и снова закрыла глаза. Он нежно коснулся
– Могли бы сообразить, что не стоит сражаться за нее с волком!
– Девочка упала и ударилась головой. Брат не мог оставить ее. – Он помолчал немного, затем добавил: – И прекрасно, что он так поступил.
– Прекрасно, что они чуть не погибли сами и не погубили вас?
– Но никто ведь не умер в результате, кроме волка.
– А вот это уже не их заслуга! Пальцы Райфла гладили ее щеку.
– Да, ты права. Это заслуга Сары.
– Это заслуга твоего кузена Абрама. Надеюсь, ты понимаешь это, – сердито произнесла Нанвин. – Или я ошибаюсь, и это не он убил волка?
– Ты не ошибаешься. Волка убил Абрам. Но Сара пошла безоружной навстречу опасности, чтобы спасти детей. И она спасла бы их, если бы мать не закричала.
– Дерзкая ведьма!
– Она не ведьма. – Голос Райфла звучал сердито, почти угрожающе.
Видимо, Нанвин тоже расслышала этот тон. Струны лютни издали какой-то странный, приглушенный звук. Наверное, инструмент отложили в сторону.
– Пожалуй, нам лучше уйти и дать ей отдохнуть.
– Да, – согласился Райфл.
Сара услышала звук удаляющихся шагов, закрывающейся двери, затем наступила тишина.
Сара открыла глаза и коснулась щеки, которую только что гладила рука Райфла.
– Не поддавайтесь греховным помыслам, – доносился снаружи голос Зибедии. – Не давайте дьяволу сбить вас с истинного пути.
Сара покачала головой, опуская руки, и только тут заметила, что обе ее руки до самых локтей перевязаны белой материей. На ней было зеленое платье, а не синее. Ничего удивительного – то наверняка изодрано в клочья и измазано ее кровью. Теперь Сара вспомнила, как сражалась с волком, – его зловонное дыхание, желтые глаза, обнаженные клыки.
Сейчас с ней все было в порядке. Сара чувствовала себя хорошо. Немного кружилась голова, но в целом все было нормально.
– Слушайте своего господина! Он говорит с вами! Он наблюдает за вами со своей высокой горы. Сара заметила, что в комнату снова внесли мебель – стол и скамьи. Она посмотрела на стол, и щеки ее вспыхнули.
Стол.
Разом нахлынули воспоминания о дерзких ласках Райфла и о том, как отвечало ему ее тело. Как она жаждала его поцелуев. Еда и питье были сброшены на пол, и она позволила ему уложить себя на стол, чтобы воспользоваться ею как… как последней девкой из таверны!
Как легко это было для него! Какой, должно быть, простой казалась задача. Ведь она так жаждала его прикосновений. Отвечала со всем пылом на его ласки, целовала, обнимала его в ответ и хотела его каждой клеточкой своего тела.
Если бы он спросил ее в тот момент о карте, она, несомненно, нарисовала бы ее своей собственной рукой, только бы он любил ее, ласкал ее дальше…
У нее защипало в горле, и предательски задрожали руки при мысли о том, что он мог с ней сделать, почти сделал, ведь только крики, возвестившие воплощение замыслов Джошуа Руна, помешали Райфлу завершить начатое. Она чуть было не стала шлюхой дьявола из Леонхарта. Боже правый! Ведь именно так назвал ее при встрече дедушка. И она заслужила это! Это вполне могло случиться – чуть было не случилось. Сердце ее и чувства предали Сару, восстав против всего, что ей внушали с детства, против всего, что она считала правильным…
И, словно подслушав ее мысли, зазвонили колокола в замке Джошуа Руна.
– Приди ко мне! Услышь его слова, произнесенные моими устами! Он ждет твоего раскаяния! Он прислал тебе свой зов. Прощение! Воскрешение!
Сара села, борясь с тошнотой, и прикрыла глаза ладонью.
Но почему ей так нравилось быть в его объятиях? Откуда это ощущение, будто ее оживили после многих лет в склепе и только сейчас она проснулась, чтобы обнимать, целовать, ласкать этого мужчину, быть рядом с ним. Что с ней случилось? Как могла она так себя вести?
– Наш господин на высокой горе ждет вас, свою паству, плоть от его плоти, кровь от его крови…
Одна из фраз, произнесенных проповедником, вдруг вклинилась в сознание Сары.
Наш господин на высокой горе…
Сара опустила руку, с ужасом понимая истинный смысл произнесенных слов.
– Верьте ему и ему одному. Бойтесь его суда. Покоритесь его слову. Примите его, и вы будете вознаграждены. Конец ваш будет быстрым и милосердным.
Сара встала со своего ложа, борясь с головокружением, и направилась к двери хижины. Она распахнула ее и, не обращая внимания на удивленное лицо стражника, стала смотреть во все глаза на проповедника, вещавшего неподалеку. Возле Зибедии, как всегда, собралась толпа. Встретившись взглядом со стоявшей на пороге Сарой, Зибедия одобрительно кивнул головой.
– Господин наш сидит высоко на горе, – сказал он спокойным, почти нежным голосом. – Но я знаю дорогу к нему, дочь Рунов. Хочешь ли ты исповедаться мне?
– Да, – тихо сказала Сара.
– Но ты не можешь долго находиться на ногах, дочь моя…
– Нет, – возразила Сара. – Мне необходимо исповедаться.
– Не противься воле господина, – сказал проповедник, подходя к ним и останавливаясь перед стражником, которому было явно не по себе, но он стоял, не двигаясь. Сара взяла Зибедию за руку и быстро втянула его в хижину, затем закрыла дверь.
Девушка тут же попятилась, стараясь оказаться как можно дальше от Зибедии. Он подошел к столу, но не стал садиться. Проповедник смотрел на Сару таким взглядом, что по спине у нее побежали мурашки.
– Итак, дочь Рунов, – произнес он серьезным тоном, в котором угадывалась, однако, издевка. – В чем ты хочешь исповедаться?
– Ты – не посланник господа, – устало произнесла Сара. – Кто ты? И чего хочешь от меня?
Зибедия улыбнулся:
– Я – человек, исполняющий свой долг, девочка. Мои способности уникальны и оценены по достоинству лучшими из людей. Я уже говорил тебе раньше, что наш повелитель прислал тебе особое послание. Готова ли ты принять его?