Синекура
Шрифт:
Вопрос был задан мной. И не мной одновременно, а той моей частью, что уже сказала, что нам все равно пиздец и сформировала вопрос.
Повисла тишина. И чутье мгновенно завопило, что я не имела право спрашивать. Даже той частью, что сказала, что нам пиздец. Тем более вот так, вот с такой интонацией, при них. При нем. Тишина густая, насыщенная удушающим шлейфом молчаливой ярости Димы, тяжелого неодобрения Гены, только разомкнувшего напряженные губы, чтобы осадить меня. Но. Мне был дан ответ.
— Хозяин фермы. — В его голосе усмешка.
Эхо усмешки. Холодной, отчужденной, едва ощутимой. Потому что он видел мою реакцию, хотя тело ее выдало стерто. Он видел, как я задавила в зачатке попытку рефлекторно сжаться, перестать
— Я ничего не знаю о ваших деньгах, вообще к этому не имею отношения и… — запнулась, не зная как к нему обращаться, перевела дыхание и продолжила, — и ваш ходячий полиграф подтвердил, что это так. Хотите, могу пройти настоящий, который не ходячий.
— Она вообще не врубается. — Закатил глаза Дима.
— Когда ты начала руководить официальной компанией Гартмана? — внезапно спросил Гена.
— Три года назад. — Все так же глядя себе в колени.
— Три года назад их страховая очень хорошо поднялась на рынке. — Произнес Гена, вновь доставая сигареты и подкуривая. — Она ее на себе тащила, значит, кое в чем сечет, к тому же жила с Гартманом и он брал ее схемы. В этом не врет. Костров говорил, что Гартман иногда прямо гениальные вещи делает, хотя по нему и не скажешь, что до такого додуматься может. Он был не глуп, совсем не глуп, но потолок у него имелся, а иногда он прямо пробивал его, и эти периодические проблески гениальности у него начались как раз-таки три года назад. У меня подозрение, что эти моменты совпадали с тем, что он работал по шаблонам. Не своим. — Посмотрел на Диму и вежливо улыбнулся, — Не будь так нетерпелив, Дмитрий Александрович. Виктория Евгеньевна вот-вот должна сообразить, что вместе с ее мужем убит наш лучший финансист, который и курировал Гартмана, работающего по ее методикам. Соответственно, были только двое, которые знали систему и могли найти ошибку. Оба убиты. Деньги исчезли. Но есть человек, который может значительно сэкономить нам время в их поисках, ведь, оказывается, сложные заказы были реализованы по ее шаблонам. Человек этот, которого в обмен на помощь, не замучают бравые молодцы в полицейской, прокурорской и налоговой форме в связи с убийством ее мужа и попытками свести это к ее…
— Достаточно. — Тихо оборвал ровный голос. Равнодушный. Спросил у меня, — ответ?
Я сцепила зубы, закрывая глаза.
— Каков… вес продукта, который должен был легализовать Артем? — прикусив губу, чтобы скрыть как она дрожит, исподлобья посмотрела на Гену.
— Четыре части, каждая по двести миллионов рублей. — Ответил он.
— Безнал? — уточнила с упавшим сердцем, убито закрывая лицо дрожавшими ледяными ладонями.
— Разумеется. — Фыркнул Дима.
— Такие суммы невозможно без следов увести. — Произнесла, отняв руки от лица и посмотрела на амбала.
— Именно. — Серьезно кивнул он.
— Я попробую…
— Неправильно начала. — Подсказал Гена.
— Я смогу найти.
— Верно. — Удовлетворенно кивнул интеллигент-террорист и посмотрел на хмурого Диму. — Звони Крыжовнику, пусть своих шлет, договариваться будем по этому всему. — Кивнул в сторону дома.
— Мне нужно будет… мне будут нужны… — я мучительно пыталась подобрать правильное слово, но не смогла, — доярки ваши. Если я все правильно поняла, Артем был частью системы и у вас таких как он несколько. В таких схемах без скоординированных действий не получится. Я сама соберу данные с кем Артемовские три фирмы контачили, но мне нужна будет информация, какие еще организации есть у тех, кого я найду и сколько кому и за что перечисляли… То есть, эти… д… доярки…
— Агенты. — Произнес Дима,
— Да, агенты. Мне просто нужно связь установить кто с кем, тогда я смогу понять, как и куда Артем деньги вел и где они рухнули… — Подавляя новый приступ истерики, я неосторожно посмотрела на Адриана.
А он едва заметно усмехнулся. Уголок губ чуть приподнялся. Просто движение мимики, за которым не чувствовалось даже тени всполоха эмоции, для обозначения которой и нужно такое движение губ.
Мурашки по телу.
Он направился ко мне — меня вжало в спинку скамейки и тело замерло под истошным криком инстинкта самосохранения вопящим в голове приказ вообще не шевелиться.
Подошел близко, меньше шага — сердце забилось бешено.
Он медленно опускался на корточки, широко разводя колени — тяжесть вспыхнувшего страха разъедала сосуды и любую попытку мыслить.
Замер передо мной.
И снял очки.
Прошило. Я попыталась инстинктивно отпрянуть от него. Рефлекторно отдернуться. Отодвинуться. Но и так была максимально вжата в спинку скамейки и мне ничего не оставалось делать кроме как парализовано, смотреть ему в глаза. Странные. Неопределенного цвета. То ли черные с призрачно-желтоватым переливом, с резким искаженным блеском, какой бывает у перламутра, то ли темно-карие, тоже с какой-то неестественной парадоксальной светлой поволокой и бликами. Пугающие. Нечеловеческие. У людей таких не бывает. И взгляд этих глаз был соответствующий — наводящий страх. Своим отрешенным спокойствием, полной эмоциональной тишиной. Бездонным безразличием. Абсолютным… мертвенным равнодушием. Ко всем. Ко всему.
— Три фирмы Гартмана получали деньги от четырех моих организаций. — Сочетание рельефного бархата его голоса с леденящим кровь взглядом впивалось иглами ужаса в восприятие. Это была действительно неопсиходелика, жестко насилующая нервную систему. — У твоего мужа была одна задача — выводить деньги «ВестаТрейду» и «ПраймИнвесту» через ряд самостоятельно созданных организаций, с помощью которых эти деньги становились легальными. Гартман был предпоследним звеном, «Веста» и «Прайм» последние, я их бенефициар. Твоя задача выяснить куда дел мои деньги твой муж. Ты решишь эту задачу?
— Да.
Он смотрел на меня не моргая, едва заметно повел подбородком в сторону Гены, и тот тут же ответил на невысказанный, но всем понятный вопрос:
— Не лжет.
Адриан кивнул и поднялся. Я только тут осознала, что дождь давно закончился, что на улице свежо и прохладно. И стало свежее, как только он отошел к Гене и остановился рядом с ним, доставая свой телефон и надевая очки.
— Остаетесь здесь, следите за ней, помогаете по необходимости. Информацию по агентам даешь только ту, что действительно нужна и отслеживаешь как и что она будет делать. Рыжков, — глядя в экран телефона, и Дима немедленно появился рядом, — займешься всем этим балаганом с полицией и прочим. Не было ее в доме, не было в стране, никто не должен ее трогать, пока она работает. Вообще никто. Вы, двое, — кивок в сторону двух мужчин за плечами Дима. — За ней наблюдение двадцать четыре на семь. Любое подозрительное движение в ее сторону — на месте все выясняете и докладываете. Приеду через четыре дня. Должны быть результаты. У всех.
— Ясно. — Кивнул Дима.
Гена тоже кивнул. Адриан прижал трубку к уху и бросив ему «звони Олейникову, скажи, что Кострова я заберу, пусть организовывает», направился к воротам.
Я смотрела ему в след. С желанием вскрыть себе вены.
Глава 5
Как только Адриан и его камрады удалились, приехали люди. Полицейские и еще какие-то типы. Гена сказал мне взять из дома необходимые вещи, Дима руководил происходящим. Именно руководил. Координировал. Люди в штатском быстро и кратко разносили планы действий людям не в штатском. Вокруг снова был единый организм. Удушающий.