Синекура
Шрифт:
Это одно из самых жутких зрелищ. Жутких в непревзойденном совершенстве молниеносного калькулятивного расчута. Я следила за ним загипнотизировано, пыталась попасть в его ритм, но безнадежно не успевала, скорость была за пределами моих возможностей. Человеческих.
И все это под негромкое зачитывание оборота за месяц. Под шелест клавиш под тихие перешептывания присутствующих, уточняющих друг у друга детали.
— Нет, — внезапно сказал он, я поняла, что дышать перестала, да и много кто еще. Работа остановилась, камрады инстинктивно посмотрели на него. Он поднял взгляд на немолодого мужчину в очках, сидящего отдаленно от него, по левую сторону и ровно произнес, —
Мурашки по моим рукам, а он снова взглядом по документам, снова слаженная работа возобновилась, снова бешеный ритм.
Это не было неожиданностью, что он все видит, слышит и за всем следит, одновременно производя моментальные расчеты. Совсем не было откровением, однако, это было что-то такое, что, наверняка, ощущаешь, когда смотришь в бездну. Когда знаешь, что там, в безупречном движении вихрей и темноты нет предела. Это кружит голову, рождает чувство онемения в солнечном сплетении, расползающееся по всему телу и будоражит разум.
На следующей паре счет-платеж его взгляд остановился еще до того, как он узрел галочку маркером. Вместо точки. Взгляд метается в верхний угол листа, видит подтверждение и голова медленно склоняется вправо. Подбородок слегка вверх. Глаза немного прищуриваются, брови едва заметно сдвигаются к переносице, обозначая намек на морщину на переносице. Камрады всегда держат его в поле зрения, поэтому тоже остановились. Повисла мертвая тишина.
— Перечень закупок сокращен. Девяносто секунд на полный. — Отброшен лист на середину стола.
Полторы минуты и требование выполнено. Напряжение режет нервы. Работа не возобновлялась, ревизорство приостановлено, потому что Адриан слегка приподнял бровь, оглядывая листы. Приподнял всего на секунду и едва заметно, но атмосфера напряжения в кабинете сгустилась сильнее. Краткий жест и рядом тут же оказался высокий худой тип, который был одним из администраторов. Он уперся взглядом в листы перед Адрианом и слегка нахмурился, пытаясь самостоятельно найти ошибку, но тот ждать не стал, негромко и ровно произнес:
— По накладной тринадцать единиц, каждая по одному миллиону двести семьдесят восемь тысяч. Итого шестнадцать шестьсот четырнадцать. Здесь, — пальцем резко двинул только что распечатанный лист по столу по направлению к местному администратору, — по приему девять единиц по одному миллиону восемьсот сорок шесть тысяч. В расчетах с контрагентом шестнадцать шестьсот четырнадцать — сходится, а по факту три единицы ушли на сторону, для этого и сокращенно было и воровство совершено под конец месяца. Украденная сумма, — не отрывая взгляда от документов, повел головой в сторону побледневшего администратора, но тот затупил, а тупить нельзя сейчас, поэтому я очень тихо произнесла:
— Три восемьсот тридцать четыре.
— Объясни. — Адриан медленно повернул лицо к типу застывшему рядом с его креслом, все так же глядящего на листы. И переставшего дышать. Адриан удивительно воздействует на людей, когда смотрит на них со своим равнодушием. Полным. Абсолютным. И понимаешь, что не стоишь ни гроша. Как и твоя жизнь.
Администратор сцепил челюсть и, подняв взгляд на дальний конец стола, слегка прищурился.
— Руководители номинальные? — Адриан откинулся на кресле и слегка отодвинулся от стола, разворачиваясь к мужику. Положил руки на подлокотники, спокойно глядя на админа. — Я с кем разговариваю?
— Нет. — Торопливо проговорил он, удерживая взглядом похолодевших людей за дальним концом стола. Озверевшим взглядом. Полным ярости.
Адриан смотрел ему в глаза. Так, как умел только он. Совершенно безразлично, полностью ровно, однако кровь в жилах стыла. Мужик прикрыл глаза и кивнул. Так и не поднимая головы. В поклоне. В признании собственного проеба. Адриан похуистически глядел на него пару мгновений, потом негромко проговорил:
— Ставишь их на восемнадцать процентов счетчика, выплачивают по обходным счетам в течение недели. Потом обоих в общей банковской системе в черный список, затем экономы ведут их по сто пятьдесят девятой на четыре с половиной, с арестом недвижки, нам отстегивая пятнадцать процентов, одновременно с этим в налоговой засветить с выводом штрафа по максималке, затем прокуратура двигает требование о ликвидации.
Так вот как царь-батюшки наказывают оплошавших холопов. Я похолодела. Здесь, правда, контекст иной был, заключающийся явно в смертниках, опрометчиво считающих, что они чрезвычайно хитрожопы и могут без последствий увести в личные закрома часть того, что должно остаться собственностью начальства. Приговор в черный список банковской системы, значит, автоматом попадают и ближайшие родственники. Уход по сто пятьдесят девятой с четырьмя с половиной годами отсидки, сверху плюсом черный список налоговиков, чтобы на территории страны никогда не подняться в бизнесе и на госпредприятие с таким анамнезом не устроиться. За укус кормящей руки выбиты зубы и переломаны конечности. А они попытались увести чуть с довеском всего три ляма. Артем проебал почти ярд. И его зарезали, чтобы он не сказал Адриану, кто заставил Туму проебаться. Те, кто резал, знали о последствиях за воровство и все же решились. Снова чувство онемения в солнечном сплетении от понимания взаимосвязи масштаба его деятельности и стиля его работы.
Синекура.
Первый из многих мне известных, которому положение обеспечено его интеллектом. Его запредельной скоростью просчета и нечеловеческой способностью контролировать видеть, слышать и мгновенно анализировать сразу все.
— Сделаю. — Кивнул мужик, нахмурив брови и сжав челюсть, снова метнув злой взгляд на дальний конец стола.
— У тебя восемнадцать суток. — Адриан придвинулся обратно к столу и передал бумаги оперативно подхватившему мужчине. — Не справляешься — идешь вместо них по описанному этапу. Если сейчас обнаружу еще одну халтуру — уволен, и вылетаешь из системы с прямыми для этого последствиями. — И дальше по совершенному алгоритму.
Бешеный ритм, моментальный расчет за маской отрешенности. Его дополнительные руки и глаза снова обратили свои взоры на свою часть работы.
«— А он кто?
— Хозяин фермы.»
Хозяин.
Вспышкой в сознании, что он пришел на трон не по наместничеству. Ему не подарили его. Он сел на него по праву. По праву интеллекта. Управленец. В чистом виде. Руководит руководителями филиалов его империи. Их провис — с них спрос. С ним рядом не может быть слабых, не может быть глупых. Недопустимы ленивые, халтурщики, твари. Империя должна быть крепка. Доверили тебе часть и ты допустил в ней паноптикум — голова с плеч. С твоих плеч, раз со зверьем не управился, а судя по звериному взгляду админа на дальний конец стола, паноптикум выхватит и выхватит очень серьезно, потому что подорвали авторитет своего босса уже перед его начальством. Да и из системы ему вылетать явно не хотелось, потому и злость в глазах. Он заинтересован, они все заинтересованы, без этого никак. А ведет их интересы Адриан.