Синева небес
Шрифт:
— Где же ваше любовное гнездышко, доктор? — рассмеявшись, проговорил Фудзио, следуя за Нагатой.
Однако Нагата не стал никуда заезжать. Он поехал к своему дому и, поставив машину в гараж, закрыл ворота.
— Черт возьми! — проворчал Фудзио.
Тем не менее он не отказался от желания довести дело до конца. Если доктор оставил покупки — белье и пакет с продуктами — в багажнике, значит, их никто не увидит. Если выждать час-другой, он снова сядет в машину и отправится в дом любовницы.
Фудзио припарковался метрах в пятидесяти от ворот дома Нагаты и стал ждать.
Фудзио, как всегда, откинул сиденье и прилег, время от времени приоткрывая глаза, чтобы понаблюдать за дорогой. Мимо прошла женщина средних лет, выгуливавшая собаку, потом еще одна, по виду домохозяйка, — та возвращалась домой с покупками.
Оглядев их, Фудзио пришел к заключению, что жениться следует не на красавице. С красавицей ничего хорошего не получится. Когда красивая женщина выходит замуж за такого мужчину, как Фудзио, проблем не оберешься. Даже если женщина просто миловидна, она уже кичится, а это противно. Когда же она постареет, то станет невыносимой, поэтому лучше жениться на невзрачной простушке.
А если жениться на Юкико? Она скромная, сразу в постель не прыгает. Поэтому-то Фудзио с самого начала исключил ее из сферы своих домогательств. Конечно, если бы она сказала, что выходит за другого, он, наверное, был бы уязвлен.
Нет, лучше не стоит. Пусть лучше тихонько живет в своем одиноком домике, в окружении душистых, маленьких розочек и цветущих вьюнков, в которых растворилась сама синева небес.
Ворота в доме Нагаты по-прежнему оставались закрытыми.
Может, его жена вернулась домой, пока Фудзио был в больнице? Тогда выходит, что она не купила продукты к ужину.
Мимо машины Фудзио время от времени проходили ватаги учеников младших классов, чем-то похожих на муравьев. Они выбегали из трехэтажного здания, расположенного метрах в ста от дома Нагаты. Вероятно, там открыли частные курсы для детей из интеллигентных семей, желающих добиться успеха в жизни.
В тот день Фудзио следил за домом Нагаты до половины девятого, а потом все-таки уехал. Его грызла досада от того, что ему так и не удалось добиться своего и сомнения остались не разъясненными.
Что-то было не так, но что именно, Фудзио пока не понимал.
На другой день Фудзио снова приехал сюда около одиннадцати утра. Он был исполнен решимости проникнуть в этот наглухо запертый, словно нежилой, дом — и предпринял соответствующую подготовку. Фудзио остановил машину, надел на себя фирменную кепку с маркой фирмы, выпускающей мотоциклы, которую стащил у Сабуро, и специально заткнул за пояс полотенце. Он намеревался изобразить из себя простого крестьянского парня.
Фудзио надавил на кнопку дверного звонка. В прихожей стояла Мертвая тишина, и ему даже подумалось, что этот дом опустел уже Давно.
— Никого нет, что ли?… — пробормотал Фудзио.
Но тут в глубине дома послышалось какое-то движение. Шаги становились все громче и переместились в прихожую; несмотря на отсутствие дверного глазка и камеры наружного наблюдения, дверь решительно распахнули. Фудзио даже вздрогнул.
Дверь отворила та самая женщина, которая забирала доставленный арбуз. На ней белая блузка и пепельно-серая юбка с каким-то орнаментом. Выглядела она лет на пять старше доктора Нагаты.
— Вы хозяйка дома? — спросил Фудзио.
— Да.
— Извините за беспокойство. Я представитель аграрного кооператива «Миура». — Вчера ночью, лежа в постели, Фудзио обдумал, что будет говорить. — Я пришел по поводу доставки фруктов.
Женщина внимательно посмотрела на Фудзио и сказала:
— Проходите.
— Спасибо, — разговор принимал оборот, которого он вовсе не ожидал. Фудзио не был не готов к тому, что его пригласят в дом. Однако отступать было поздно.
Он проследовал за хозяйкой в обставленную по-европейски гостиную. Здесь имелся отделанный мрамором камин, тяжелый диван, больше соответствующий кабинету директора какой-нибудь фирмы. Примечательностью гостиной был стоявший в углу стеклянный шкаф высотой под самый потолок, по-видимому, сделанный на заказ. В шкафу размещалась коллекция кукол.
Кукол было довольно много — двадцать или тридцать. Среди них были и европейские, и японские. Фудзио ощутил, что под их взглядами у него по спине забегали мурашки.
— Какие красивые куклы! — восхитился Фудзио, не зная, что еще сказать. На самом деле он с детства терпеть не мог кукол. Они напоминали ему трупы. Когда Фудзио был маленьким, он крал куклы у старшей сестры, вырывал им волосы, отламывал ноги и руки и выбрасывал в сточную канаву. Когда сестра, обнаружив пропажу, начинала плакать, мать объясняла ей: «Ты, наверное, слишком любишь кукол, вот брат и ревнует».
Столько кукол Фудзио видел только в детстве. В лавках и универсальных магазинах кукол еще больше. Но те, стандартные, с конвейера куклы не похожи на людей, поэтому не так противны. А здесь были собраны куклы, изготовленные индивидуально, каждая из которых словно вынимала душу своим пристальным и высокомерным взглядом.
Это было вызывающе. Невежливо так пристально, без разрешения смотреть на человека! Фудзио ощутил нестерпимое желание сжечь всю коллекцию.
— Наверное, это очень дорогие куклы? — Фудзио наконец-то нащупал безопасную тему для разговора и старался от нее не отклоняться.
— Да, я долго собирала эту коллекцию.
— А дети у вас есть?
— Нет, детей у нас нет.
— Наверное, куклы заменяют вам детей?
— Наверное.
Сказав это, женщина внезапно рассмеялась. До той минуты по ее лицу не проскользнуло и тени улыбки. Однако в ее смехе было что-то неестественное. Ведь ничего смешного никто не сказал, но женщина, внезапно щелкнув каким-то внутренним переключателем, словно заставила себя засмеяться. От этой резкой смены настроения у Фудзио опять пробежал мороз по коже.