Сингапурские этюды
Шрифт:
«В сущности, громаднейший базар…»
Однако наши соотечественники появились в этих краях еще раньше. Моряки, ученые, писатели, журналисты, деловые люди. Русско-сингапурские связи начинаются почти одновременно с возникновением в 1819 году современного порта на перекрестке океанских дорог.
В начале сороковых годов здесь побывал русский морской офицер А. Бутаков, совершавший кругосветное путешествие. Его очерки печатались в русском журнале «Отечественные записки». Бутаков отметил динамизм развития Сингапура. «Народонаселение продолжает увеличиваться, и важность колонии, без сомнения, возрастет со временем до огромных размеров». Любопытно описание лечения
Известный русский искусствовед А. В. Вышеславцев в 1860 году опубликовал в «Русском вестнике» восторженные описания природы Сингапура и его выгодного местоположения. Свидетельства русских людей об этом городе, которые мы сейчас находим в журналах, научных сборниках, хрестоматиях, были разнообразны и колоритны. Авторы уловили ритм жизни портового города и сумели передать его. Они были полны симпатии к народам, населявшим Сингапур. Один из самых подробных рассказов о Сингапуре в русских дореволюционных изданиях принадлежит перу писателя Всеволода Крестовского (книга «В дальних водах и странах»). Летом 1880 года он отправился в кругосветное путешествие в составе эскадры адмирала С. С. Лесовского. Перед русским читателем предстал Сингапур — пестрый, оживленный, многонациональный, «в сущности громаднейший базар».
Андрей Николаевич Краснов, один из крупнейших натуралистов рубежа XIX и XX веков, с детских лет грезил тропиками, воспевал эти «опаленные земли» в стихах. В 1892 году на личные средства он совершил путешествие по маршруту Одесса — Порт-Саид — Коломбо — Сингапур — Япония — Китай — Сахалин — Япония — Джакарта (Ява) — Сингапур — Коломбо — Суэц — Одесса. Свои впечатления от поездки Краснов с точностью ученого и образностью поэта изложил в популярных очерках и статьях, опубликованных в журналах «Книжки недели», «Исторический вестник» и других. Сингапуру, правда, не повезло. По мнению Краснова, он «не принадлежит к числу городов, которые поражают, приковывают к себе внимание путешественников». Наверное, он просто не выдержал сравнения с Явой или Цейлоном (Шри Ланкой), которым Краснов посвятил замечательные страницы. Впрочем, назначение Сингапура он уловил довольно точно: «На этом маленьком островке назначают друг другу rendez-vousмореплаватели Индийского, Тихого и Атлантического океанов».
На мой взгляд, самое яркое описание Сингапура вы найдете в гончаровском «Фрегате, Паллада“». Писатель побывал здесь в мае — июне 1853 года. Это была морская экспедиция во главе с адмиралом Е. В. Путятиным, снаряженная с целью установления торговых отношений с Японией. И. А. Гончаров был приглашен в качестве секретаря, вел судовой журнал, а по возвращении подарил русской литературе «Фрегат „Паллада“».
Мы стояли у ажурного мраморного креста. Только что возложили венок на надгробие: «Владимиру Астафьеву — от советской колонии в Сингапуре». Дождь утих, и тучи медленно уплывали, но полуденный жар уже наспевал. Мы говорили о моряках, которым привелось побывать в этих широтах на заре современного Сингапура. Вспоминали «Фрегат, Паллада“», меткие описания Гончарова. Вот пакгаузы: «Они стоят безмолвные теперь; но чуть завеет ожидаемый флаг, эти двери изрыгнут миллионы или поглотят их», «Сингапур как складочное место между Европой, Азией, Австралией и островами Индийского океана не заглохнет никогда». Это ведь и сегодня верно.
И, глядя на накалявшееся солнце, один из нас сказал: «Помните, у Гончарова: „Где я, о, где я, друзья мои? Куда бросила меня судьба от наших берез и елей, от снегов и льдов, от злой зимы и бесхарактерного лета?“»
В ажурной листве акаций мелькали белые майки и блузки школьников. Учительница истории привела ребят в Форт-Кэннинг, и они, видимо, только что проделали путь извилинами холма и теперь возвращались. В
Культурная пустыня?
Эпитеты, сравнения, ярлыки
Среди разных ярлыков, которыми авторы награждают Сингапур, я столкнулся и с таким: «культурная пустыня». Встретилось это нелестное определение в статье одного американского автора.
Потом, когда я жил в Сингапуре, сталкивался с этим ярлыком не раз. Чаще всего к нему апеллировали на обедах и коктейлях заезжие гости с Запада. Их холодная убежденность была столь слепой и вызывающей, что не оставляла собеседнику, пытавшемуся возразить, никаких шансов. Ведь эти заезжие гости не утруждали себя посещением театра, концертного зала или выставки живописцы. Они уверовали в ярлык, его непогрешимость и жили в созданной их воображением мифической «культурной пустыне».
Иногда я просил прокомментировать эту оценку кого-нибудь из местных людей. Отвечали по-разному. Одни отшучивались (какая там пустыня во влажном тропическом Сингапуре?), другие возмущались (как можно подходить к чужой стране со своими мерками?), в редких случаях собеседники со вздохом соглашались (да, нет у нас культуры!).
Флейтист на мосту
По роду работы корреспондентом Агентства печати «Новости» мне пришлось прикоснуться к культурной жизни республики.
Вот на сцене Национального театра выступает Сингапурский ансамбль танца (ритмичный малайский танец с зонтиками сменяется грациозным индийским танцем павлина, а за ним — зажигательным китайским танцем льва).
Вспоминаются одухотворенные лица школьников, склонившихся над мольбертами в парке Тоа Пайо во время традиционных соревнований молодых художников.
На ступеньках перекидного моста через магистраль сидит мальчик в белой майке и белых шортах. Вдохновенно играет на флейте. И льется над этим звенящим дорожным потоком тонкая музыка, напоминая автомобилистам далекую невозвратимую пору детства, намекая, что деловым, вечно спешащим людям нужна не только мелодия клаксонов и шин.
Среди эпизодов, что сохранила память, есть и такой.
Случилось это несколько лет назад на Шэнтон-уэй в белокаменном здании Сингапурского дома профсоюзов на выставке советских художественных фотографий.
Он стоял у фотопанорамы «Красная площадь» и внимательно рассматривал фрагменты, потом обернулся, словно ища поддержки.
— Вы знаете, я видел уже в отдельности Спасскую башню и храм Василия Блаженного на фотографиях, но вот все вместе — панораму Красной площади — вижу впервые. Удивительно интересный ансамбль. Очень люблю архитектуру городов.
— Это ваша профессия?
— Нет, я радиоинженер, недавно закончил Политехнический институт, мечтаю работать на корабле, повидать дальние страны.
Мы медленно пошли вдоль стендов. Около фотографии Майи Плисецкой, в лебедином изгибе благодарившей зрителей за овации, Винсент стоял особенно долго:
— Мне вспомнился концерт артистов советского балета в Национальном театре. Отрывки из «Лебединого озера», «Шопенианы», «Спартака». Это было прекрасно.
На втором этаже в концертном зале только что закончилась очередная воскресная программа «Музыка для всех». Исполняли Генделя. Лестница, ведущая вниз, на выставку, расцвела: золотистые индийские сари, аквамариновые малайские саронг-кебайи, костюмы всех цветов и оттенков… Последними спускались музыканты — в черно-белом. К фотостенду «Играет Святослав Рихтер» подошли трое: два пария с футлярами в руках и молодая женщина в белом. Тонкие, гибкие пальцы выдавали в ней пианистку. Они молча стояли у стенда, потом приблизились к фотографии дирижера — в приглушенном свете концертного зала светилось только его лицо.