Сингулярность (сборник)
Шрифт:
Коваль взглянул на сидящего за Лавровым человека лет сорока, гладко выбритого, в дорогом строгом костюме при галстуке:
– Виктор Иванович, вы связались с президентом и силовыми ведомствами?
Представитель государственных структур кивнул.
– Да, президент в курсе, – произнес ровный тихий голос. – ФСБ проверяет возможность диверсии. Периметр нейтрализации активируем по инструкции.
– Но диверсия невозможна, – возразил Кизильцев, – наше НИИ контролируется, как никакое другое! Каждый квадратный метр и каждый человек под наблюдением! Вся информация обрабатывается
За окном загрохотало. Крыша поврежденного корпуса обрушилась, словно по картонной коробке ударили кувалдой. Коваль нахмурился, тяжело обронил:
– В современном мире ничего нельзя считать невозможным. Как руководитель проекта «Роснанотех», я настаиваю, что причину возникновения топи нужно понять в первую очередь! Спустить и применить мезонные генераторы мы всегда успеем, благо глубокие ограничительные скважины пробурены еще до закладки фундамента первого корпуса. Мы должны отследить причину, чтобы впредь не допускать подобных казусов.
Все опустили глаза под тяжелым взглядом главы «Роснанотеха» – спорить с Ковалем никто не решился. Вдруг застонал, страшно забился, скатываясь с кушетки, Звяга.
– Доктор Цветаев, сделайте двойное обезболивающее. Ну и что там положено. Вы биолог – лучше нас, технарей, знаете, что делать.
– Его нужно срочно в больницу…
– Никаких больниц до выяснения степени нашей опасности для человечества! – отрезал Коваль.
Безопасник понимающе кивнул, ухватил брыкающегося в горячечном бреду калеку, осторожно уложил на кушетку. Под его строгим взглядом Цветаев быстро сделал укол, бормоча и кривясь, начал накладывать дополнительные витки бинта.
– Рассказывай, – снова потребовал Коваль, строго взглянув на аспиранта.
– Сегодня, как обычно, пришли в третий блок, собирались поэкспериментировать с запечатанными минилабораториями, открыли дверь, а там это…
– А вчера, вчера что было?
– Вчера, как обычно, провели эксперимент в мини-лаборатории, проверяли данные по мутированию наномашин в различных условиях. По обычной схеме после окончания эксперимента взяли несколько экземпляров нанитов «на развод». Одна из трех капсул треснула, но ее сразу же утилизировали. Вечером «прожарили» целые капсулы и закрыли кабинет, все было в порядке.
Кустистые, выбеленные годами брови сошлись у переносицы.
– Слишком часто мини-лаборатории начали трескаться… непонятно. Похоже, для вас это стало обычным делом! Да это же чрезвычайные происшествия, каждое из которых должна рассматривать целая комиссия! Почему отчет не предоставили?
Лаборант съежился под взглядом профессора:
– Юрий Михайлович сегодня собирался…
– Собирался. Я ему устрою «собирался», ампутированная рука комариным укусом покажется!
Коваль задумался, ладонь машинально выудила из кармана халата продолговатый черный предмет. Кончик большого пальца погладил гладкую поверхность материала, похожего на пластик, прошелся по шву отсека для капсулы, задержался на отверстии разъема для подключения внешней аппаратуры. Запечатанная ассемблерная лаборатория с трехслойной капсулой. Под оболочкой из уплотненного алмаза ждут сотни тысяч наномашин и необходимых для опытов элементов. Все это мирно устроилось в ладони, ожидая, когда к ней подключат периферийные устройства.
– Да, мини-лаборатории помогли догнать Штаты в нанотехнологиях, – сказал Коваль, – благодаря им опыты стали безопасными, система всегда ликвидировала капсулу с опытными образцами. Что-то мы не учли. – Профессор взглянул на Лаврова: – Что показали исследования мутаций?
– Критические условия среды вызывают сбои в программе размножения. И при самокопировании у них появляются свойства, отличные от материнских. Все как в живой природе – полезные признаки накапливаются, вредные уничтожаются.
Цветаев удивленно покачал головой:
– Сказали бы мне лет десять назад, что появятся механизмы, развивающиеся по законам эволюции, ни за что бы не поверил.
– Эволюционирует не только живое, – задумчиво проговорил Кизильцев, – эволюционируют любые организованные структуры, в том числе общества и даже идеи. Идеи борются за умы людей, как родственные виды животных за ареал обитания.
– Сейчас это неважно, – заметил Коваль, – но стало ясно, откуда взялась топь.
Четыре пары глаз впились в морщинистое лицо.
– Каким-то образом части наномашин удалось остаться целыми при взрыве в капсуле. Они приспособились к высоким температурам и, оказавшись в открытом пространстве, сразу принялись выполнять основную программу размножения.
– Это невероятно! – воскликнул физик. – При ликвидации капсулы пламя в ней хоть крошечное и вспыхивает на долю мгновенья, но температуры возникают порядка солнечных, даже вон оболочку капсулы иногда разрывает. Ни один материал не выдержит, особенно в центре, где первичная секция с ассемблерами.
– Я знаю, – сказал Коваль, – сам разрабатывал проект ассемблерной лаборатории. Наноботам, уцелевшим при ликвидации капсулы, нужно было синтезировать для тел доселе невиданный по прочности материал. Вдвойне удивительно, что это получилось эволюционным путем, без стороннего контроля. Но сейчас именно эта версия кажется мне самой вероятной. Есть ли другие варианты?
В комнате воцарилась тишина.
– Есть предложения по остановке репликации?
Кизильцев двинул плечами:
– Активная защита пока недоработана, мы не предполагали, что она понадобится до широкого применения наномашин. Остается гасить топь только мезонными излучателями, как и предусмотрено по проекту, Игорь Михайлович.
Коваль поморщился:
– Да, жаль, сил не хватило на проработку активной защиты…
Кизильцев задумчиво щипнул подбородок:
– Да, но с этим тоже нельзя было торопиться. Это же создание глобальной иммунной системы всей планеты! Мириады наноботов, блуждающих по поверхности Земли в поисках опасных репликаторов. Могучие, но с ограниченной способностью размножаться. Но вот последние события с эволюцией нанитов ставят под вопрос, да-с… Но сейчас бы они, конечно, не помешали.
Коваль поднялся из кресла, бросил взгляд за окно – на месте первого корпуса кипит и шевелится круглое озерцо. Угловатые обломки стен плавно тонут, словно куски масла в горячей каше.