Сингулярность
Шрифт:
Кроме Северной Кореи и нищего в то время Китая не было никого, кто бы мог отрицать право Вашингтона на глобальное лидерство, ведь он низверг тиранию и принес порабощенным народам социалистического лагеря свободу и демократию. Даже десяток стран, ставших независимыми после распада СССР, смотрел на Америку с надеждой и почти детской любовью. Но то ли из лени, то ли для простоты, а скорее всего, по слабоумию американские президенты, стоявшие в то время у руля, остановились всего на двух инструментах в проведении своей глобальной политики. Первым из них был доллар, беспрекословно занявший ключевое место в мировой финансовой системе и обеспечивший американским корпорациям беспрепятственную экспансию во всем мире. Второй инструмент был чисто политическим и представлял собой глобальную политику по продвижению «демократии», которая заключалась в смене режимов, препятствовавших распространению влияния Америки. Помимо ни к чему не обязывающей
Некоторое время все шло более-менее гладко. Доллар печатался в неимоверных количествах, при каждом президенте добавляя к национальному долгу США по несколько триллионов. Неугодные правительства свергались в результате спонсированных Вашингтоном цветных революций, а если не получалось, то в ход шли прямые военные интервенции. Видя, что Россия, как в зловонной трясине, увязла в подброшенных ей американскими консультантами либеральных «реформах» и ей не до внешнеполитических баталий, Америка просто списала Москву со счетов, совсем перестав обращать внимание на ее мнение, а заодно и на мнение ООН.
Эта похожая на окончательный триумф Америки ситуация продолжалась почти пятнадцать лет. Тогда всем казалось, что либерал-глобалисты окончательно победили и на пути к мировому господству США они уже не встретят серьезных препятствий. Но в одно прекрасное утро очередной американский Президент выглянул в окно и увидел, что мир изменился. Еще недавно нищая Россия с разлагающейся экономикой, развалившейся армией и неэффективной системой государственной власти под шумок устроенной Госдепом на Украине цветной революции присоединила себе Крым. Через год в Сирии откуда-то взявшиеся у русских современные боевые самолеты своими точными бомбовыми ударами вышибли дух из поддерживаемой ЦРУ оппозиции, остановили ее наступление на Дамаск и спасли страну от развала. Еще большее удивление и даже панику вызвали залпы крылатых ракет по террористам с кораблей, расположенных за тысячу километров от районов боевых действий. «Калибр»… Президент хорошо помнил название этого русского оружия, ведь они были современнее и мощнее американских «Томагавков», которые стояли на вооружении без модернизации уже десятки лет.
Внезапно продемонстрированная мощь российской армии, а главное, способность и желание ее применить для защиты своих интересов оказались тогда настоящим шоком для Вашингтона.
Следующим сюрпризом стал Китай, как-то незаметно занявший вторую строчку в рейтинге самых мощных экономик мира и громко и уверенно заявивший о своих претензиях на лидерство в Тихоокеанском регионе.
Но самым пугающим в новом геополитическом раскладе было то, что Америку в мире перестали бояться, значит через пару лет ее начнут игнорировать, а со временем и вовсе презирать. Это могло означать только одно — потерю глобального политического влияния, а с ним потерю платформы, на которой покоилось благополучие американских корпораций.
Именно тогда по уже праздновавшим победу американским глобалистам был нанесен болезненный удар извне, за которым вскоре последовал не менее сокрушительный удар изнутри. Оказалось, что в безудержной погоне за прибылями американские корпорации и вашингтонские политики, защищающие их интересы, совсем забыли про свой народ, уровень жизни которого падал на протяжении десятка лет. Нет, Вашингтон прекрасно знал о драматическом сокращении среднего класса, об оттоке высокотехнологичных рабочих мест в страны с более дешевой рабочей силой, о наплыве нелегальных мигрантов с юга, о падении реальной покупательной способности 80 % американцев и о многих других настораживающих факторах, о которых кричала статистика. И это вначале даже беспокоило власть. Но через несколько лет вашингтонские экономисты успокоились, приняв некоторую инертность населения за готовность терпеть нарастающие проблемы и подкинув ему вполне достойное их оправдание глобальным экономическим спадом. Это успокоение передалось и правительствам, и Президентам, которые, хоть и кричали с трибун о переменах, в реальности поставили всю страну на службу корпорациям.
В этот момент на волне народного презрения к стоящим у власти лживым Вашингтонским элитам и подконтрольным им СМИ начало нарастать новое протестное движение. Из глубин Америки в противовес либерал-глобалистам поднялся голос десятков тысяч компаний, работавших внутри страны для простых американцев. Они на протяжении двух столетий составляли соль Америки, но власть просто списала их со счетов, сосредоточившись на защите интересов мегакорпораций, которым для выживания нужна была глобальная экспансия.
Мелкие, средние, крупные компании, производящие для внутреннего потребления все от салфеток до большегрузных автомобилей, вся строительная отрасль, энергетика, коммунальное, сельское хозяйство, транспорт, местные финансовые организации… Список отраслей экономики, брошенных властью на произвол свободного рынка во время кризиса, выглядел весьма внушительно. Были в нем и настоящие гиганты с капитализацией в десятки миллиардов долларов, и небольшие семейные предприятия, на которых трудились всего несколько человек. Их всех объединяло одно — они работали на внутренний рынок США, видели реальное положение американской экономики и считали непозволительной роскошью тратить триллионы на войны за рубежом, чтобы защитить «демократию» в далекой арабской стране, где исторически такого понятия не существовало вообще. Им было наплевать на мировую гегемонию Вашингтона. Им было наплевать на провозглашенную Президентом исключительность Америки. Они видели приходящие в упадок мелкие и средние города, постепенно разрушающиеся школы, больницы, мосты и дороги, посевы, сохнущие без ирригации. Они видели, что простой американец, еще недавно относившийся к среднему классу, с каждым годом за свою зарплату может купить все меньше и меньше. Эти люди действительно хотели перемен, и их было столько, что, несмотря на потоки лжи и грязи, льющиеся из Вашингтона, у них появился свой законно избранный Президент.
С этого момента политическое противостояние ультралиберальных глобалистов и консервативных антиглобалистов превратилось в пропитанную ненавистью кровную вражду, сопровождавшуюся жестокими столкновениями сторонников, способными перерасти в неконтролируемый гражданский конфликт. Возможно, в какой-нибудь другой стране так бы и случилось. Но только не в США.
Когда яростное противостояние двух элит достигло высшей точки. Когда средства массовой информации наводнили потоки грязи, льющейся с обеих сторон. Когда на улицах больших городов загоревшие фермеры центральных равнин самозабвенно били напудренные мордочки местных гей-либералов, а те своими наманикюренными ноготками пытались поцарапать их загорелые щеки. Когда полиция и нацгвардия были уже не в состоянии гасить вспыхивающие повсеместно беспорядки, в Америке пришла в движение некая незримая сила, которая очень быстро сбила накал страстей. Присутствие этой силы можно было почувствовать почти сразу. Первым сигналом было то, что внезапно заткнулись средства массовой информации, жировавшие до этого на растущей в обществе ненависти. Затем были блокированы особо радикальные сайты и сегменты соцсетей. Несколько журналистов, блогеров и активистов, не понявших сразу, что правила игры изменились, погибли при странных обстоятельствах. Губернаторы, сенаторы, конгрессмены, еще вчера с пеной у рта бросавшиеся друг на друга, вдруг испуганно притихли и вначале робко, затем все отчетливее и громче стали говорить о национальном примирении, о достоинстве, о забытой всеми американской мечте. Появились кем-то щедро финансируемые новые политики, которым телеканалы сразу стали давать огромные куски эфира в самое рейтинговое время. В преддверии президентских выборов они призывали людей к миру и согласию. Они говорили о новой крови, которая должна влиться в пропитанный ненавистью Вашингтон. И чтобы ни у кого не возникало сомнений, СМИ в один голос начали утверждать, что именно эти политики из разбросанных по всей стране «незначимых» штатов и есть эта самая новая кровь.
Так на политическом олимпе появился теперешний Президент.
Бэйтс, поначалу пытавшийся проанализировать ситуацию и вычислить, что за невидимая сила смогла успокоить находившуюся на грани гражданской войны страну, так и не смог ни до чего докопаться. Он знал полдюжины очень влиятельных людей в Вашингтоне, и госсекретарь Тэйкли, несомненно, был одним из них, но уровень их влияния на ситуацию казался мелким интриганством по сравнению с масштабами операции, в течение очень короткого времени успокоившей огромную страну. Хотя о полном спокойствии говорить, пожалуй, было рано. Под давлением внешней силы два ненавидящих друг друга лагеря просто заключили перемирие и, затаившись, ждали момента, чтобы нанести противнику смертельный удар.
Глава МНБ все это время держался подальше от схватки. Он не был политиком. Он был хорошим, эффективным функционером, который нужен любой Администрации. В напоминающем банку с пауками Вашингтоне это была, пожалуй, самая выгодная стратегия, позволившая ему сделать блестящую карьеру при трех президентах. Опыт и выработанное долгими годами работы с политиками чутье давали ему возможность умело лавировать между центрами силы и при этом успешно отстаивать свои зачастую вполне корыстные интересы. Но настоящий прорыв в его карьере случился только с избранием нынешнего хозяина Белого Дома. Бэйтс считал себя обязанным Президенту за назначение на пост главы МНБ и, чувствуя скрытое напряжение в Вашингтоне, посоветовал ему обезопасить себя в случае непредвиденного кризиса, который вполне мог носить силовой характер и непосредственно угрожать жизни главы государства.