Сингулярность
Шрифт:
Черт возьми, этого он и сам хотел больше всего.
— Не кисни Ник, — Татьяна отодвинула от себя ноут и повела плечами, разминая мышцы. — Поверь, не каждому удается поучаствовать в создании нового мира. Через много лет, когда с этой операции снимут гриф секретности, ты сможешь рассказать дочке, хотя нет, скорее, внукам, что спас Европу от разрушения.
— Ценой разрушения Америки, — невесело ухмыльнулся доктор Ривье.
— Боюсь, в этом случае без разрушений нам врага не победить. Глянь лучше на экран на схему детектора. Хочу тебе показать, где я внесла изменения.
Решение, предложенное Татьяной, было довольно простым и не требовало значительной модификации детектора. Один из сенсорных блоков
— А где на территории США конечная точка испарения черной дыры? — поинтересовался Ник. — Что вы решили там разрушить?
— Наша цель — восток страны, — Татьяна повернула к нему вращающееся рабочее кресло. — Там в тысяче километров от побережья с севера на юг по долине Миссисипи в районе штатов Арканзас-Теннесси-Кентукки-Миссури-Иллинойс пролегает древний пассивный разлом. Это Нью-Мадридская тектоническая зона, или Рилфутский разлом. Его длина несколько сот километров. Последнее серьезное землетрясение там было в 1811 году, но сейчас в районе разлома тоже наблюдается незначительная сейсмическая активность. В общем, там нестабильная тектоническая зона, которую мы и хотим активировать. КЧД, пройдя в фотоновом потоке по световоду, выскочит в одной специально подготовленной для ее приема лаборатории. Там она и испарится, на короткое время создав при переходе сингулярности гравитационную аномалию, которая спровоцирует локальный сейсмический всплеск на уровне 7–8 магнитуд. Этого должно быть достаточно, чтобы разлом потерял стабильность и его плиты сдвинулись на несколько десятков метров. Этот сдвиг и вызовет волну мощнейших, до 10 магнитуд, землетрясений по всей длине разлома, которые накроют почти все центральные и восточные штаты.
— Хм… — Ник сделал несколько глотков энергетика и поскреб небритый уже несколько дней подбородок. — Я здесь чего-то не понимаю. Дыра возникнет у нас в Европе. Но мы, как и в прошлый раз, ожидаем лишь слабую активность на уровне 2–3 баллов. А в Штатах она почему-то возрастет до 7? Хорошо… Часть ее прироста может быть из-за испарения КЧД и за счет того, что она образовалась при более высоких энергиях. Но это по всем расчетам не больше 10–15 %, а у вас выходит увеличение в два-три раза. Как ты это объяснишь?
— Поверьте, доктор Ривье, — с видом знающего человека улыбнулась Татьяна, — этому есть объяснение и вы его увидите в ходе эксперимента.
— Тата, брось ты эти шпионские штучки, — возмутился Ник. — Если я участвую в этом сумасшествии, я хочу знать все, что происходит.
— Не торопи события, все узнаешь завтра, — отрезала она и снова уткнулась в свой ноутбук.
— Ладно. Черт с вами. Только потом не обижайтесь, если у вас что-то пойдет не так. А почему вы не выбрали Йеллоустон? Я слышал, там для того, чтобы спровоцировать извержение, нужна гораздо меньшая энергия.
— Да у нас и времени-то на расчеты особо не было. Всю операцию сложили за пару недель. Но Рилфутский разлом, скорее всего, выбрали потому, что там будет «чистое» землетрясение, а если бы вскрылся Йеллоустон, то выбросил бы столько пепла, что на Земле пару лет стояла бы вулканическая зима. Холод жуткий, снег, все замерзло, жрать нечего. Азия, Африка, Латинская и Южная Америка просто вымерли бы. А тех, кто не вымер, пришлось бы потом кормить. Тебе это надо? А с разломом все просто — сдвиг смыкающихся плит, серия мощных толчков, пару дней афтершоков* (*Повторный сейсмический толчок обычно меньшей интенсивности) и стабилизация. Никакого пепла, никакой лавы. Чисто, в общем. Йеллоустон находится в 4 тысячах километров от нашего разлома, поэтому там особой активности не ожидается. Толчки будут балла в два, а такое там происходит раз в неделю, так что, думаю, и на этот раз обойдется.
— Тебе хорошо говорить. Россия от этого в стороне, а вот Европу опять будет трясти неделю. Люди погибнут. Про Штаты я вообще не говорю. Их небоскребы посыплются, как карточные домики. Вы хоть делали предварительную оценку ущерба?
— Больше десяти триллионов долларов, а людей никто не считал, — не отрываясь от ноутбука, буркнула Татьяна и бесцветным голосом добавила. — А насчет России ты не прав. Моя страна получит свою долю жертв и разрушений в этой операции.
О жертвах думать было страшно, и Ник некоторое время сидел молча, рассеянно листая на экране свои расчеты.
— А как вам удалось обойти Гринберга? — наконец, спросил он. — Детекторы на коллайдере — это ведь его зона ответственности. Без его согласия вы бы не смогли установить оборудование. Или он тоже чей-то шпион?
— Нет. Гринберг хороший малый, и здесь он ни при чем. Просто после нападения на вас с Лиз и бомбардировки центрального офиса служба охраны ЦЕРН порекомендовала ему взять отпуск, уехать куда-нибудь до следующего эксперимента. Так что он должен через пару дней вернуться, а пока — я здесь хозяйка.
— Как оно у вас, у шпионов, ловко складывается. Одно к одному. Вот бы у ученых так.
— Работа такая, — скромно улыбнулась Татьяна.
Ник, пробегая глазами формулу, наткнулся на сегмент, изменения в который ему пришли в голову, когда он читал своей малышке детскую сказку про гоблинов и эльфов. «Вот и пойми сейчас, кто в этом мире теперь злобный гоблин, а кто благородный эльф?» — подумал он, и ему невыносимо захотелось вернуться домой в тот вечер, на теплую мягкую софу, но на этот раз взять совсем другую книгу и начать читать про что-то доброе, без резни, битв могучих магов и войн.
Кувейт. Джахра
База ВВС США
Коллеги оперативники звали его Сеньор* (*от английского senior— старший), и не только потому, что в свои 62 года агент Харпер был самым старшим оперативником в регионе. Все, кто хоть немного знал о его богатом послужном списке, относились к его огромному опыту с должным уважением. Этот человек прошел через все войны и заварухи, которые затевались на Ближнем Востоке в последние сорок лет. Он мог стрелять из всего, что могло стрелять, водил танки и бронетранспортеры, мог управлять вертолетом, истребителем и бомбардировщиком. Жизнь научила его всему, но любимым делом оставалась оперативная работа. Ведь нет ничего лучше, чем хорошо спланированная и удачно проведенная операция, в которой ты участвовал лично. Начальство это знало и ценило, доверяя Харперу, несмотря на его серьезную должность в руководстве региона, лично участвовать в самых сложных полевых выходах.