Синигами, обрученный со смертью
Шрифт:
Рука все мечтала сжимать верный пистолет, который не раз выручал меня в прошлой жизни, но в сейчас было лишь простенькое на вид копье, и как я надеялся, оно было неказистым только на вид. Прикрываясь щитом я приближался к магу, и готовился подороже продать свою жизнь.
— Стрела тьмы! — Выкрикнул я, сформировав в своем воображении рунное заклинание тьмы, и запитал его половиной резерва своего источника силы, не став применять его, ожидая удобного момента, одновременно накладывая на себя щит тьмы.
До воина оставалось всего лишь пятьдесят метров, я уже выбежал через дыру в стене и снег не мог скрыть лица моего врага, ставшего
Над моей головой прямой наводкой, с гулом, пронеслись поочередно три стрелы, выпущенные из баллист. С оглушительным треском они разлетелись на части, разбившись об аурную защиту, что вспыхнула на мгновение. И не нанеся не единой раны великому воину народов ледяных пустошей, а лишь на мгновение, остановив его, не дав сделать еще один шаг.
— Стрела тьмы. — Выкрикнул я, выпуская из своей руки, держащей копье, заклинание первого порядка, которое словно игл, сотканная из первозданной тьмы понеслось в воина, ровно в тот момент, как его защита проявила себя после попадания третьей и последней стрелы, выпущенной из баллисты.
Он не произнес не единого слова, лишь посмотрел в мою строну, а на его шее появилась дыра, из которой хлынула потоком кровь. Простенькое заклинание прошло через его защиту, так с ней и не столкнувшись. Так как после сильного удара его аура вновь и вновь, заново формирует защитный кокон. И мое заклинание пронеслось в тот момент, когда защита слетела и не была вновь сформировано. Но он не умер от попадания моей стрелы тьмы, а его защита во втором порядке теперь виделась мне не рушимой, и пробить её своими силами у меня не было и шанса.
Воин лишь взмахнул рукой в мою сторону, мой щит разлетелся на куски, а щита тьмы словно и не было, от удара меня отбросило назад на несколько метров. И еще в полёте я простился со своей жизнью, но как только коснулся промерзшей земли, то перекатился сразу в сторону и как учил на своих занятиях отец, не разбирая дороги, на карачках, не выпуская свое единственное чудом уцелевшее оружие, я понесся в сторону воина.
Маг ударил заклинанием ледяного леса, и из промерзшей земли, из сугробов на десятки метров вокруг того места, куда меня отбросило, торчали ледяные колья метровой высоты. Но они меня не задели, а воину в шубе из шкур белых медведей было плевать на меня, на свою жизнь, и даже на кровь, что хлестала из его шеи от раны нанесённой мои копьем тьмы. Он вновь зашагал в сторону пролома, смотря только лишь вперед своими пустыми глазницами.
Я не знаю, как оказался за его спиной, а в груди моей кожаной брони застрял обломившийся кусок льда, который не смог добраться до моего сердца, пробив лишь броню и кожу. Вырвав кусок льда левой рукой из груди, я бежал на него с копьем, смотря, как на нас несется огромный огненный шар. Утопая в глубоком снегу, я изо всех сил старался успеть воспользоваться своим последним шансом, который предоставила мне Астрид. Я был уверен, что тот огненный шар, что вылетел из дыры в стене, был создан Астрид. Навстречу огненному шару сейчас летел ледяной дождь из острых копий льда, которые создал это воин-маг.
Мое копье словно накалилось в моей руке, готовясь к удару, мои легкие пылали, а мышцы разрывались от усилий, и когда до ледяного мага осталось пять шагов, я метнул, что было сил свое копье, всего лишь за мгновения до того, как огненный шар встретился с защитой воина.
— Грах! — Раздался взрыв столкнувшегося с защитой воина огненного шара, силой взрыва меня отбросило назад, и на пару секунд потерял сознание.
Первое, что я увидел, когда поднялся на ноги — это был лежащий рядом со мной на снегу труп воина в белой шубе. Его так же, как и меня, отбросило взрывом, и он лежал рядом в трех шагах. Он был мертв, но не огонь его убил, белая шуба была даже не опалена. В его смерти был виноват я — из груди мага торчало остриё моего невзрачного на вид копья.
— Гр-а! — Прокричал я, что было сил боевой клич северного королевства, смотря в сторону наших войск, стараясь рассмотреть ту, что и обеспечила мне эту победу в неравном бою.
Но видел я, то чего не желала видеть моя душа — там, вдалеке, не было строя щитов, а были сотни трупов. Из снега и промерзшей земли торчали сотни полутораметровых ледяных копий, которые без разбора пронзили насквозь воинов. И я видел, как у самой стены лежит изломанное кусками льда тело с волосами огненного цвета.
— Астрид. — Тихо прошептал я, чувствуя, как щемит в моей груди, ведь я потерял за этот день и её.
Конец главы девятой части первой.
Глава 9 часть вторая
Метель надрывно выла изо всех сил, а снег больно хлестал по моему лицу, но я не замечал его, как и свои ранения. Даже кровь, что шла из моей груди, меня не отрезвляла. Я все также стоял перед телами двух моих самых любимых людей, сжимая в руке открытый бутылек с черной жидкостью, все не решаясь его опустошить.
Астрид и Ингрид лежали рядышком у порога покосившегося дома, и дети завернули их в шкуры, которые были у них. Девочка, которою звали Нибуру Херн, быстро нашла в своём доме шкуры и одеяла для того, чтобы подготовить в свой последний путь двух умерших магов. Она протерла их лица белым куском ткани и под руководством Брани, как требовали традиции, аккуратно уложила их на спину на снег и укутала шкурами. Нибуру действовала умело, и как я понял, она уже перехоронила всех родных. Целый небольшой род за эту зиму вымер, не осталось у неё ни одного взрослого родственника. Ей помогал Брани, лицо моего деда было бледным, он сильно постарел всего лишь за несколько минут. Сражение ещё не закончилось, но на наш участок стены пока больше не нападали, так как и не кому было. Ингрид постаралась своим лучом не оставить в живых практически никого из наших врагов. И вот теперь она лежала на белом снегу, завернутая в волчью шкуру по грудь, рану на груди прикрывали её руки. А я с грустью смотрел на магистра, что ушла из жизни в платье невесты, и была все также прекрасна. В её волосах были украшения из золота, а у самого виска был вплетен не понятно, откуда взятый подснежник розового цвета, что контрастировал с её золотистыми волосами. Она словно спала, а на её губах так и застыла легкая улыбка пренебрежения, которой она еще тогда, на стене, одарила нас, стоя с куском льда в груди.